Ст. 21-27 И вот, рука предающего Меня со Мною за столом; впрочем, Сын Человеческий идет по предназначению, но горе тому человеку, которым Он предается. И они начали спрашивать друг друга, кто бы из них был, который это сделает. Был же и спор между ними, кто из них должен почитаться большим. Он же сказал им: цари господствуют над народами, и владеющие ими благодетелями называются, а вы не так: но кто из вас больше, будь как меньший, и начальствующий - как служащий. Ибо кто больше: возлежащий, или служащий? не возлежащий ли? А Я посреди вас, как служащий
Нет ничего несчастнее души, закосневшей в упорстве. Ибо смотри, что говорит Господь: вот рука предающего Меня со Мною за столом, а безумный не очувствовался. Господь говорит это не только для того, чтобы показать, что Он знает имеющее случиться, но и для того, чтобы явить нам Свою благость и злобу предателя, по которой сей не устыдился быть на Его вечери, а потом не оставил исполнения и своего намерения. Господь также дает нам этим образец, чтобы мы до конца старались о пользе падающих. И «Сын Человеческий, - говорит, - идет, не потому, что будто бы не может защитить Себя, но потому, что Он предназначил Себе смерть за спасение людей. «Но горе тому человеку, которым Он предается». Хотя Ему предназначено пострадать, но ты зачем оказался так зол, что решился предать Его? За то и достанется тебе в удел »горе«, что ты оказался склонным на предательство, так как и змий проклят за то, что он послужил орудием козней диавола. - Услышав сие, ученики смутились. Об этом пространнее узнаешь в толковании на Евангелие от Иоанна (гл. 13). Они смущаются теперь не только подозрением себя в предательстве, но от сего смятения переходят к спору, спорят о том, кто из них больше. До спора о сем они дошли последовательно. Вероятно, один из них говорил другому: ты хочешь предать, а сей опять тому: нет, ты хочешь предать. Отсюда перешли к тому, что начали говорить: я лучше, я больше и подобное. Что же Господь? Он укрощает смятение их двумя примерами. Во-первых, примером язычников, которых они считали скверными, объявляя, что если они будут так думать, то подобны будут язычникам. Во-вторых, Собственным Своим примером, ибо, объяснив, что Он служит им, Он этим приводит их к смиренномудрию. Именно в то время Он, как сказано, разделил им хлеб и чашу. Если Я, Которому поклоняется вся ангельская и разумная тварь, служу посреди вас, то вы как осмеливаетесь думать о себе много и спорить о первенстве? Мне кажется, что Он упомянул об этом возлежании и служении не мимоходом, но чтоб напомнить им, что если вы ели от одного хлеба и пили от одной чаши, то одна трапеза делает вас друзьями и единомысленными. Зачем же вы имеете мысли, недостойные их? Притом и Я не так сделал, чтобы одному послужил, а другому нет, а всем вам равно. Поэтому и вы имейте одни и те же чувствования. Пожалуй, из всего этого ты и то пойми, как ученики были тогда еще несовершенны, а впоследствии так чудно просияли. Да устыдятся манихеи, которые говорят, что некоторые по природе неспособны к обучению, и таковым невозможно перемениться.
обаче се, рука предающаго Мя со Мною (есть) на трапезе, и Сын убо Человеческий идет по реченному: обаче горе человеку тому, имже предается. И тии начаша искати в себе, который убо от них хощет сие сотворити
У еванг. Луки кратко передается указание Господом Своего предателя на тайной вечери: у свв. Матфея и Марка подробно. У них говорится, что когда Господь сказал, что один из Апостолов, ядущий с Ним, предаст Его, то Апостолы опечалились и стали говорить Ему один за другим: не я ли? Он же сказал в ответ: опустивший со Мною руку в блюдо, этот предаст Меня. Один из вас ядущий со Мною предаст Меня. Господь не указывает прямо своего предателя, не говорит, что такой-то из Апостолов предаст Его. Это Он делает по Своему милосердию, щадя предателя и давая ему возможность раскаяться. Апостолы опечалились. Очень понятно это смущение и печаль Апостолов, потому каждый из них, кроме предателя, спешил освободиться от подозрения, спрашивая Господа: не я ли, Господи? Сказали: «кроме предателя», потому что, как видно из повествования св. Матфея, Иуда не спрашивал вместе с Апостолами, думая, что Христос не узнает его, а спросил уже после, когда Господь некоторым образом указал его (Мф. 26:25).
Опустивший со Мною руку в блюдо (Мф. 26:23) . Это было блюдо с разными плодами, приготовленными в виде соуса, так как на востоке не употребляли вилок и ложек, а брали кушанье просто рукою (Мих.). Сын убо (впрочем) Человеческий, – Он Христос, идет, т. е. на смерть, по реченному (по предназначению), т. е. как предназначено Богом в предвечном совете об искуплении падшего рода человеческого, по Матфею и Марку, как написано о Нем, т. е. как предсказано заранее в ветхозаветных книгах. (Ис.21:9; 53:4-9; Дан. 9:26-27 и др.).
Обаче горе человеку тому, имже (которым) предается. У Матфея и Марка прибавлено: лучше было бы ему не родиться (Мф. 26:24; Мк. 14:21). Истинно так: величайшее преступление – предать на смерть своего Учителя и Господа, величайшее будет и наказание за это! – Здесь невольно является вопрос: «виновен ли действительно Иуда в том, что Христос страдал? По-видимому, он исполнил то, что было написано и что было необходимо, по премудрым планам Самого Бога».
Св. Златоуст так отвечает на этот вопрос: «Иуда предал Христа не с мыслию искупления, а по злобе. Если ты не будешь смотреть на дело, то и диявола освободишь от вины. И тот и другой достойны бесчисленных мучений, хотя и спаслась вселенная. Ибо не предательство Иуды соделало нам спасение, но мудрость Христа и величайшее Его промышление, обращающее злодеяние других в нашу пользу. Потому Господь и называет его несчастнейшим человеком.»
«Иуда виновен, рассуждает один из духовных писателей (архимандр. Августин): 1) тем, что, живя три года с половиною с Господом, не проникся любовию и благоговением к Нему, а, напротив, еще почему-то воспитал в себе чувство неприязни и недоброхотства к Нему; 2) тем, что прельстился 30-ю сребренниками и из-за них коварно выдал ни в чем невинного Господа врагам; и 3) тем, что, сознавая гнусность своего поступка, не залился слезами покаяния, подобно, напр., ап. Петру, а покончил с собою самоубийством. Это все доказывает, что Иуда имел душу низкую.»
Толкование на Евангелие от Луки.
Ст. 21-23 И вот, рука предающего Меня со Мною за столом; впрочем, Сын Человеческий идет по предназначению, но горе тому человеку, которым Он предается. И они начали спрашивать друг друга, кто бы из них был, который это сделает
Евангелист Лука, согласно с евангелистом Иоанном (Ин.13), ясно говорит, что открытие предателя и, следовательно, его удаление с Тайной Вечери последовало уже после установления Таинства Евхаристии. Господь таким образом употребил последнее средство для того,чтобы возвратить к Себе изменника-ученика, именно, дал ему вкусить Тела и Крови Своей. Некоторые толкователи отмечают это как противоречие Евангелия Луки Евангелиям Матфея и Марка, согласно которым открытие предателя последовало до установления Таинства Евхаристии (Мф.26:21–25; Мк.14:21). Но если и есть здесь противоречие, то, во-первых, оно могло произойти оттого, что евангелист Лука нашел нужным сначала рассказать о самом важном, что произошло на вечере, – об установлении Евхаристии, а потом уже передать об открытии предателя и о споре учеников между собою, и затем – и это нам представляется особенно важным – об удалении предателя с вечери не говорит ни один из всех трех синоптиков, и в этом пункте противоречия между ними нет, можно даже сказать, что и первые два евангелиста говорят только об открытии предателя Иоанну и, может быть, Петру, а это ведь не препятствовало Иуде продолжать сидеть за трапезой и дальше, что и изображает евангелист Лука:
«И вот» (πλὴν ἰδοῦ) – это обычный в Евангелии Луки переход к новой мысли (ср. Лк.6:35): от значения Своей смерти Христос переходит мыслью к тому, как эта смерть наступит для Него, через кого Он ее примет.
«Рука… за столом» – точнее: «на столе» (ἐπὶ τῆς τραπέζης). Иуда, следовательно, протягивал по столу свою руку, чтобы принять чашу.
«Предающего». Здесь есть некоторое соответствие с выражением 19-го стиха. «Предаваемое» (Тело). Тело «предается», – а вот и «предающий» его.
«Впрочем». В древнейших кодексах здесь вместо союза «и» (καὶ) стоит союз «потому что» (ὅτι). Если принять такое чтение, то в первых словах 22-го стиха нужно видеть указание на то, что предание Господа Иудой не есть что-то неожиданное, а согласно с определением Божиим.
«Но горе…» Тем не менее оно остается свободным поступком предателя, за который этот последний будет наказан.
«Спрашивать» – точнее: обсуждать, спорить (συζητεῖν). Им хотелось доказать друг другу, что никто из них на такое гнусное дело не пойдет.