Тогда Иуда, предавший Его, увидев, что Он осужден, и, раскаявшись, возвратил тридцать сребренников первосвященникам и старейшинам
См. Толкование на Мф. 27:1
Ст. 3-10 Тогда Иуда, предавший Его, увидев, что Он осужден, и, раскаявшись, возвратил тридцать сребренников первосвященникам и старейшинам, говоря: согрешил я, предав кровь невинную. Они же сказали ему: что нам до того? смотри сам. И, бросив сребренники в храме, он вышел, пошел и удавился. Первосвященники, взяв сребренники, сказали: непозволительно положить их в сокровищницу церковную, потому что это цена крови. Сделав же совещание, купили на них землю горшечника, для погребения странников; посему и называется земля та «землею крови» до сего дня. Тогда сбылось реченное через пророка Иеремию, который говорит: и взяли тридцать сребренников, цену Оцененного, Которого оценили сыны Израиля, и дали их за землю горшечника, как сказал мне Господь
Самоубийство Иуды
Решение бессовестных обвинителей: надо убить Иисуса. А это самый безумный приговор, произнесенный на этой планете: надо убить Бога. В этом жизненная проблема первосвященников и старейшин народа. Они сперва убивали правду и милость в Законе Божием; убивали и остальные святые добродетели по остальным заповедям Закона; теперь же, логично и естественно по их логике и их правде: следует убить Законодателя - Бога. Охваченные этим единственным желанием, которое они своей завистью превращают во всежелание, и они и не замечают, и не хотят знать, что происходит с Иудой: что нам до того? (стих 4). Иуда же всем своим существом вырастает в огромную проблему, проблему совести, всякой совести, а прежде всего - всечеловеческой совести. Его трагедия - самая сложная трагедия человеческого существа на земле, ибо его злодеяние самое большое в роде человеческом. В нем весь человек, вся человеческая природа восстала против Бога, предала Бога, убила Бога. Зло человеческое, которое проистекло из Адама, и в течение веков разливалось по всему естеству человеческому, по всем людям, выковало в людях свою логику, логику зла. По этой логике: людям не нужен Бог. Своим присутствием Он им только мешает; надо устранить Бога из человеческого существа, из естества человеческого, из всего мира. Значит: надо убить Бога везде, и во всех, и во всем. Логическое оправдание для этого предоставляет логика зла, наиболее богато и роскошно растворенная в Иуде. А впоследствии в инквизиторском папизме. Завороженный соблазнительными силлогизмами логики зла и диалектики греха и порока, Иуда и решает предать Бога и убить Бога. Иуда ясно знал, что перед собой в Иисусе имеет Бога. Это сознание остается ясным в нем и после предательства: согрешил я, предав кровь невинную (стих 4). Но в том и ужас и кошмар богопредательства Иудиного, что он сознательно, логически, диалектически оправданно предает Бога, убивает Бога. Все логические причины философии зла тут стоят на стороне богопредательства и богоубийства. Но личность Иудина, в которой логика и сила зла дошла до такого совершенства и силы, что даже тогда, когда он хочет покаяться, уже не может, потому что все пронизано и сведено с ума злом: и совесть, и ум, и сердце, и воля. В своем покаянии Иуда обращается не к Богу, но к себе. В этом средоточие и сердцевина Иудиной трагедии. Он обращается к себе, рабу зла и рабу логики и диалектики зла; поэтому его покаяние сводится к тому, что он бросил сребренники в храме, перед первосвященниками и старейшинами, пошел и удавился (стих 5).
Все это доказывает, что Иуда внутренне, логически не видел выхода из своего греха. И эта же логика зла, эта диалектика зла привела его к тому, чтобы совершить еще один грех, второй по величине из всех грехов в человеческом мире: самоубийство. Самоубийство всегда второй, а богоубийство всегда первый грех. Если спросить: какой в человеческом мире самый большой грех? можно было бы сказать - богоубийство. Это первый и величайший грех. А второй такой же, как и этот: самоубийство. Каяться перед собой не есть покаяние, ибо человек не может себя освободить от греха, себе простить грех, отпустить себе грех. Эту власть и силу имеет только Бог, Сын Божий (Мф 9, 6). Поэтому покаяние, настоящее покаяние и означает каяться перед Богом. Ибо Бог имеет и силу, и власть, и любовь, чтобы человеку простить грехи. В Иуде на мгновение блеснула искра покаяния и тут же утонула во тьме его страшного греха. Поэтому в Евангелии сказано о нем: раскаявшись, и сразу же добавлено: пошел и удавился. А первосвященники? О, они тут же оцеждают комара, хотя и проглотили верблюда: взяв сребренники, сказали: не позволительно положить их в сокровищницу церковную; потому что это цена крови (стих 6-8). Так в них диалектика зла поедает саму себя.
Ст. 3-5 Тогда Иуда, предавший Его, увидев, что Он осужден, и, раскаявшись, возвратил тридцать сребренников первосвященникам и старейшинам, говоря: согрешил я, предав кровь невинную
Тяжесть нечестия превосходит размеры скупости: Иуда, видя Господа осужденным на смерть, возвратил цену священникам, как будто в его власти было изменить решение преследователей. Таким образом, хотя он изменил свое желание, однако не мог изменить исхода, или последствий своего первоначального желания. Но если согрешил он, предавший кровь праведную, то насколько больше согрешили иудеи, которые купили кровь праведную и, принеся плату, побудили ученика к предательству? Те, которые пытаются доказывать, что есть различные качества природы, и утверждают, что Иуда предатель был злым по природе и не мог сохранить избрания к апостольству, - [те] пусть ответят, каким образом злая природа могла принести раскаяние.
Они же сказали ему: что нам до того? смотри сам. И, бросив сребренники в храме, он вышел, пошел и удавился
Нисколько не было полезным приносить покаяние, которым не может быть исправлено преступление. Если таким образом когда-нибудь один брат согрешит против другого, что будет в силах вознаградить то, в чем согрешил, то он может быть и прощенным. Но если у него не остается дела, то тщетно его словесное раскаяние. Это именно и говорится о несчастнейшем Иуде в псалме: И молитва его да будет в грех (Пс 108:7), так что он не только не мог изгладить преступления предательства, но к прежнему преступлению еще присоединил преступление собственного человекоубийства. Подобное нечто говорит и апостол во Втором послании к Коринфянам: Чтобы брат не был поглощен чрезмерною скорбью (2 Кор 2:7).
Ст. 3-5 Тогда Иуда, предавший Его, увидев, что Он осужден, и раскаявшись, возвратил тридцать сребреников первосвященникам и старейшинам, говоря: согрешил я, предав Кровь невинную. Они же сказали ему: что нам до того? смотри сам. И бросив сребреники в храме, он вышел, пошел и удавился
Запаздывает раздумьем Иуда; раскаивается, но не на добро. Сознаться - хорошо, но удавиться - дьявольское дело. Не перенося бесславия в будущем, сам себя лишает жизни, тогда как надлежало ему плакать и умолять Преданного. Некоторые говорят, впрочем, будто Иуда, будучи сребролюбивым, думал, что и серебро он приобретет, продав Христа, и Христос не будет умерщвлен, но избегнет иудеев, как часто избегал. Теперь же, увидев, что Он осужден и приговорен к смерти, раскаялся, потому что дело вышло не так, как он предполагал. По той причине будто бы и удавился, чтоб предварить Иисуса во аде и, умолив Его, получить спасение. Знай к тому же и то, что Иуда надел себе на шею петлю, повесившись на каком-то дереве, но так как дерево наклонилось, то он остался жив, ибо Бог хотел сохранить его или для покаяния, или же в посмех и поношение. Ибо говорят, что он впал в водяную болезнь, так что там, где свободно проходила колесница, он не мог пройти, а впоследствии, упавши ниц, разорвался, или «проседеся», как говорит Лука в Деяниях (Деян. 1, 18).
Ст. 3-5 Тогда Иуда, предавший Его, увидев, что Он осужден, и раскаявшись, возвратил тридцать сребреников первосвященникам и старейшинам, говоря: согрешил я, предав Кровь невинную. Они же сказали ему: что нам до того? смотри сам. И бросив сребреники в храме, он вышел, пошел и удавился
Давайте теперь посмотрим, сможем ли мы (потому что это место содержит некий скрытый смысл) с помощью Божией объяснить слова: Тогда Иуда, предавший Его, увидев, что Он осужден, и раскаявшись, возвратил тридцать сребренников первосвященникам, и далее. Ведь если бы было написано, что Иуда поступил так уже после решения Пилата, после предательства Иисуса на бичевание иудеям, чтобы они распяли Его, то, конечно, мы ничего такого не искали бы в словах: увидев, что Он осужден. А теперь, каким же образом Иуда видит, что Он осужден (ведь Иисус еще не был осужден, ни спрошен Пилатом)? Быть может, кто- то сказал бы (хотя и с натяжкой), что по рассуждении своего ума он видит исход Царя, что Он осужден, потому что заметил, что Он предан [Пилату] первосвященниками и старейшинами народа. Другой сказал бы так, что слова: увидев, что Он осужден, относятся к самому Иуде. Ибо после того как первосвященники и старейшины предали Иисуса Пилату, тогда Иуда осознал свое злодеяние и понял, что тот, кто осмелился на такое, без сомнения, осужден Богом. Возможно, и сатана, который вошел в Иуду после обмакнутого куска хлеба, пребывал в нем, пока Иисус не был предан Пилату, а после того как сделал, что хотел, отошел от него. Когда же дьявол отошел, Иуда понял и увидел, что предавший кровь праведную осужден Богом, и смог понять его умысел, уже будучи свободным и не имея дьявола, действующего в себе. Поэтому он смог, когда дьявол отступил от него, раскаяться и вернуть тридцать сребренников давшим их, и смог сказать, когда отошел дьявол, то, что не смог бы сказать, пока он не отошел от него. Ибо, когда дьявол уже не наполнял его сердце, он смог сказать: Согрешил я, предав кровь невинную. Но мы не говорим того, что дьявол, отступив от кого-то такого, уже никоим образом не кознодействует против него. Нет, он снова наблюдает время, сможет ли снова пристать к нему; а после того, как кто-то осознает и второе свое согрешение, дьявол ищет в нем место для третьего обольщения.
Комментарии на Евангелие от Матфея.
Тогда видев Иуда предавый Его, яко осудиша Его, раскаявся возврати тридесять сребреники архиереем и старцем, глаголя: согреших предав кровь неповинную
увидев, что Иисус Христос осужден иудеями на смерть. Следовало бы ему раскаяться до предательства; но таков уже дьявол: прежде совершения греха он не позволяет видеть зла, чтобы не последовало раскаяние, а после совершения он предоставляет эту возможность, чтобы повергнуть человека в печаль и отчаяние. Согреших, – сказал Иуда, – предав Кровь неповинную на пролитие.
Они же реша: что есть нам; ты узриши
Говоря: Согреших, предав Кровь неповинную, Иуда свидетельствовал, что Иисус Христос невинно умирает, и иудеи, сказав: что есть нам; ты узриши – согласились с его свидетельством; таким образом истина была засвидетельствована врагами. Но побуждаемые гневом, они сложили всю вину на Иуду, и упоенные страстью, спешат на убийство.
Тогда Иуда, предавший Его, увидев, что Он осужден, и, раскаявшись, возвратил тридцать сребренников первосвященникам и старейшинам
О гибели Иуды рассказывается у Матфея и в Деян. 1:16-20. Не подлежит сомнению, что в обоих этих местах рассказывается об одном и том же. Но в подробностях оба рассказа совершенно различны. О том, что Иуда возвратил сребренники первосвященникам и старейшинам, бросив их в храме, в Деяниях не говорится. Напротив, сообщается, что Иуда сам купил на эти деньги поле. Показания о смерти Иуды также различны. По Матфею, он удавился; по Луке (Деян.) — низринулся, рассеклось чрево его, и выпали все внутренности его. На основании этих и других различий одни считали или оба рассказа “легендарными,” или только рассказ Матфея, или — Луки. Но на самом деле нет “никакого реального различия в рассказах Матфея и Деяний”. Происхождение разноречия объясняли тем, что ни Матфей, ни Лука, ни другие лица не были, как само собою понятно, свидетелями — очевидцами гибели Иуды, и потому в своих рассказах передали только те сведения, какие распространены были в народе. Твердо установлено, что “земля крови” в обоих рассказах есть одно и то же. Столь же достоверно, что Апостол Петр в Деян. словами “неправедною мздою” означает ни что иное, как тридцать сребренников, о которых пишет Матфей. Но деньги, которые Иуда некогда тайно присваивал себе из ящика, не могли быть “неправедною мздою.” Иуда, вероятно, сам купил землю, как только получил деньги за предательство, в среду или четверг. Но вскоре после того он отказался от своей покупки, еще не уплатив денег. Он принес их к первосвященникам, затем ушел и удавился. Петр, говоря, что Пс. 68:26 исполнился на Иуде, объясняет, каким образом принадлежавшая Иуде земля получила название “земли крови.” Он производит название “земля крови,” очевидно, от кровавого конца Иуды, а не от денег за кровь, как Матфей. Но оба эти производства не исключают одно другого. Весьма вероятно, что Иуда умер на купленном им поле. Это могло дать повод первосвященникам купить именно то поле, где удавился Иуда.
О значении μεταμέλομαι см. прим. к 21:32. Μεταμεληθείς и здесь не значит: “раскаявшись” “в библейском смысле,” а одумавшись, потому что если бы Иуда действительно раскаялся, то был бы прощен, как и Петр. Слово μεταμεληθείς имеет здесь особенный смысл. Когда Иуда увидел, что Спаситель осужден на смерть, то не раскаялся, не почувствовал сожаления, а только потерял последнюю надежду. На самом деле ему не удалось пристать к первосвященникам и их партии. Дело было сделано, и Иуда, из учеников Христа, стал теперь врагам Христа совершенно не нужен. С другой стороны, ученики Христа после поступка Иуды также не могли возвратить его в свою среду. Таким образом, Иуда остался наедине с самим собою и своими деньгами. Он почувствовал себя одиноким в этом мире, и это одиночество было страшно. У него не было друзей. При таких обстоятельствах преступление его могло принимать в его глазах все более и более чудовищные размеры, начало казаться ему таким, каким действительно было, без всяких прикрас, перетолкований и оправданий в смысле практической пользы и необходимости. Пред совершением всякого греховного деяния оно всегда представляется с привлекательной стороны; иначе не было бы и поводов ко греху и люди обходились бы без него. До предательства Иуда мог рассматривать свое деяние не иначе, как с его приятных сторон; это были нажива и расположение важных и влиятельных лиц, — воображение Иуды рисовало все это в самом розовом и привлекательном свете. Тогда не было нужды, если от удовлетворения алчности Иуды кто-нибудь может пострадать. Он решился на преступление и совершил его. Но как только оно было совершено, вся привлекательность его мгновенно исчезла и остался один только смрад. “Дорога, улицы, народ — все, казалось, свидетельствовало против Иуды и за Христа”. Христос был теперь осужден на смерть и предан Пилату. От Него Иуда не получал никаких обид; все, сказанное ему Христом, клонилось только к назиданию и исправлению предателя. Он начал раздумывать обо всем этом (μεταμεληθείς) и почувствовал, в каком ужасном положении он теперь находился. Для Иуды сделался весь его душевный смрад невыносим; он препятствовал даже его действительному покаянию. Что делать? Полученные им сребренники его тяготили, и он решился с ними расстаться. Но как? Раздать эти деньги нищим? Это он мог бы сделать, если бы, действительно, жалел о нищих. Но какая от этого была бы польза? Нищие получили бы деньги и ушли от Иуды. Преступники обыкновенно мало думают о благотворениях. Вся привлекательность благотворения исчезает, когда оно совершается при помощи неправильно приобретенных средств. Иуда счел за лучшее возвратить деньги тем, от которых они были получены. Этим хотя сколько-нибудь можно было скрасить преступление, совершенное предателем, и оно, по крайней мере, могло бы получить вид бескорыстного деяния. Глагол εστρεψεν тот же, как у LXX Ис. 38:8 — здесь значит возвращать что-нибудь, свое обращать назад; в других случаях обыкновенно употребляется άποστρέφειν.
Толковая Библия.
Ст. 3-10 Тогда Иуда, предавший Его, увидев, что Он осужден, и, раскаявшись, возвратил тридцать сребренников первосвященникам и старейшинам, говоря: согрешил я, предав кровь невинную. Они же сказали ему: что нам до того? смотри сам. И, бросив сребренники в храме, он вышел, пошел и удавился. Первосвященники, взяв сребренники, сказали: непозволительно положить их в сокровищницу церковную, потому что это цена крови. Сделав же совещание, купили на них землю горшечника, для погребения странников; посему и называется земля та «землею крови» до сего дня. Тогда сбылось реченное через пророка Иеремию, который говорит: и взяли тридцать сребренников, цену Оцененного, Которого оценили сыны Израиля, и дали их за землю горшечника, как сказал мне Господь
С тревогой мятущейся совести следил сын погибели – Иуда Искариот за тем, что происходило во дворце Каиафы в достопамятную ночь страданий Господних. Предавая Господа, он думал, может быть, что дело не дойдет до осуждения Господа на смерть; или стража не посмеет взять Чудотворца, или Сам Он уйдет от стражи невредимым… Но вот, все говорят, что Он осужден… Вдруг, со всей безпощадной силой проснулась и заговорила в нем совесть… все расчеты, самая страсть исчезли, как адское привидение; осталась одна совесть с мучениями! терзания совести влекли его к отчаянию. Не зная, что делать, он решился на самый отважный поступок – идти к первосвященникам, возвратить им гибельные сребренники, те сребренники, которые еще так недавно казались ему такими пленительными, а теперь стали отвратительными и жгли его руки, – возвратить их и всенародно засвидетельствовать, что он согрешил тяжко, – предал кровь невинную. Тогда Иуда, предавший Его, увидев, что Он осужден, и, раскаявшись, возвратил тридцать сребренников первосвященникам и старейшинам, говоря: согрешил я, предав на пролитие кровь невинную. «Дружеское участие в таком положении какого-либо священника, какого-либо доброго человека, может быть, остановило бы душу, готовую упасть в ад. От нескольких минут зависело все. Что же слышит самоосужденный предатель?» (Иннокентий, архиепископ Херсонский). Они же сказали ему: что нам до того если ты считаешь себя виновным, нам какое до этого дело? смотри сам… «Они приняли раскаяние Иуды и его свидетельство о невинности Иисуса с презрительной холодностью людей, которые, исполняя законы, не имеют времени обращать внимание на порывы мечтательной чувствительности» (Иннокентий, архиеп. Херсонский). Огорченный холодным упреком первосвященников, бедный предатель действительно обратил взор на самого себя, но это был взор безнадежного отчаяния, перед которым так скоро является и такой приятной кажется смерть! Гонимый совестью, он бежит в храм, и, бросив сребренники в храме, он вышел. Но и это не облегчило его мучений, и он отдается первой мысли, какую подсказывает ему диавол: спешит в уединенное место и там, где-нибудь над обрывом скалы, на каком-нибудь дереве, ищет своей погибели: пошел и удавился… или сучок дерева обломился, или веревка оборвалась, и тело Иуды упало вниз, в пропасть под скалой, и разбилось так, что выпали внутренности.
Поистине, лучше было бы, если бы не родился ужасно несчастный человек этот!.. «Раскаялся Иуда, – говорит святитель Златоуст, – но уже поздно и медленно, и сам над собой произнес осуждение. Таков диавол! Не дает безпечным взглянуть на грех свой прежде, чем совершать его, чтобы, быв однажды пойманы, не раскаялись. Конечно, хорошо, что Иуда сознался, повергнул сребренники, не боясь Иудеев; но что сам на себя надел петлю – это грех непростительный, это дело злого демона. Но истина сияет всюду. Такая смерть предателя не заграждает ли уста осудивших Иисуса? Ибо что они могут сказать, когда предатель сам против себя подал такой голос? Заметьте и вы, сребролюбцы, и подумайте, что стало с предателем? Как он и имения лишился, и согрешил? Как и сребролюбием не насладился, и душу погубил? Таково тиранство сребролюбия!» «Отчего начало покаяния Иудина во грехе кончилось ожесточением и самоубийством? – спрашивает один толкователь слова Божия. – Иуда не туда обратился с мучениями своей грешной совести, куда призывает человека истинное покаяние. Он обратился к архиереям, подкупившим его на злодеяние. А следовало бы прямо обратиться к Богу, повергнуться перед Его безпредельным милосердием и изливать свою скорбь душевную в молитве о помиловании и в слезах покаяния, потому что истинное покаяние не может быть без молитвы и слез. Раскаяние без молитвы и слез большей частью кончается самоубийством мучимых совестью преступников. Если же преступники не приходят к такому несчастному концу, то не приходят и к покаянию. Болезнь души от времени утихает и остается навсегда достоянием заглохшей совести. Такой преступник делается смелее в совершении других преступлений и переносит их уже без болезни душевной: совесть у него уже убита». Первосвященники, – повествует далее святой Матфей, – взяв сребренники, сказали: непозволительно положить их в сокровищницу церковную, потому что это цена крови, это – деньги нечистые; за них куплена кровь Иисусова! «Сами видят, – говорит святитель Златоуст, – что купили убийство, и потому не положили деньги в сокровищницу: вот свидетельство против них и обличение в предательстве!» Как поразительно это оцеживание комара – соблюдение ничтожного предания старцев о чистоте монеты – наряду с поглощением верблюда (Мф. 23:24) – страшным злодеянием Христоубийства! Сделав же совещание, купили на них землю, пустое безплодное место за городом, у одного горшечника (где он добывал себе глину), для погребения странников, может быть и Иудеев, которые, во многих тысячах приходя в святой город, оканчивали нередко там земное свое поприще, а более, кажется, язычников, которых Иудеи считали нечистыми, а потому и место для погребения им было отведено отдельное.
Глас народа, в котором так часто выражается глас Божий, дал вскоре этому кладбищу соответствующее название: посему и называется земля та «землею крови», по-еврейски Акелдама (Деян. 1:19), до сего дня. «Название места, – говорит святитель Златоуст, – громче трубы возвещает всем о гнусном их убийстве. Если бы они положили деньги в сокровищницу, то дело не обнаружилось бы так повсеместно; купив землю, они сделали все гласным и для будущих родов». Совершая такую покупку, синедрион, не подозревая об этом, исполнил и одно из древних пророчеств, в позор себе и в похвалу Иисусу: тогда сбылось, исполнилось, реченное (древними пророками) через пророка Иеремию (Иер. 32:9, 18:2) ((В книге пророка Иеремии буквально такого места нет. Одни толкователи предполагают, что место, приведенное евангелистом, было выброшено из книги Иеремии Иудеями; другие думают, что в рукопись Евангелия вкралась в этом месте описка: вместо Иеремии следует читать: Захарии.), а еще яснее и точнее 3ахарией (3ах. 11:12–13), который говорит: и взяли тридцать сребренников, цену Оцененного, Которого оценили сыны Израиля, и дали их за землю горшечника, как сказал мне Господь. В окрестностях Иерусалима и теперь показывают остатки села крови…
Троицкие листки. №801-1050.