И сказал царь: что мне и вам, сыны Саруины? пусть он злословит, ибо Господь повелел ему злословить Давида. Кто же может сказать: зачем ты так делаешь
Если мы терпим зло от людей, то немало сокращаем наш долг, если только переносим происходящее великодушно. Поэтому нам не наносится никакого вреда. Ибо Бог вменяет нам терпение зла в уплату долга, не по праву справедливости, но по Своему человеколюбию. Поэтому и в древности Он не мстил за терпевших зло. <…> И когда Семей проклинал Давида, он терпел, говоря: «оставьте его, чтобы видел Господь смирение мое и воздал мне за этот день». Когда [Господь] не мстит за причиняемые нам обиды, тогда мы особенно и получаем пользу, потому что Он вменяет нам это в заслугу, если мы переносим с благодарностью.
Беседы на 2-е послание Коринфянам.
Если кто скажет: что удивительного в том, что он не отмстил, будучи слаб и не имея власти? – то на это, во-первых, скажу, что я не так подивился бы ему, если бы он перенес ругательства, имея диадему и царство, и восседая на траве, как теперь хвалю его и удивляюсь ему, сохранившему спокойствие во время несчастия. В первом случае, величие его власти и ничтожество оскорбителя сильно побуждали бы оставить последнего без внимания. Так мудро поступали нередко и многие другие цари, извиняя оскорбителей крайним их безумием. Ведь неодинаково действуют на нас оскорбления, когда мы наслаждаемся благополучием, и когда находимся в несчастии: когда постигнет нас неудача, тогда они трогают нас более и поражают сильнее. Но кроме этого, надобно прибавить еще и то, что он имел силу отмстить, и не отмстил. А что терпение его происходило не от слабости, но от незлобия, – в этом можешь убедиться тем, что, когда военачальник просил позволения пойти и отрубить Семею голову, Давид не только не позволил, но еще оскорбился этим и сказал: «что мни и тебе, сыне Саруине…, оставите… проклинати мя: да призрит Господь на смирение мое и возвратит ми благая вместо клятвы его в днешний день». Так и случилось.
Пять слов об Анне. Слово второе.
Ст. 10-12 И сказал царь: что мне и вам, сыны Саруины? пусть он злословит, ибо Господь повелел ему злословить Давида. Кто же может сказать: зачем ты так делаешь? И сказал Давид Авессе и всем слугам своим: вот, если мой сын, который вышел из чресл моих, ищет души моей, тем больше сын Вениамитянина; оставьте его, пусть злословит, ибо Господь повелел ему; может быть, Господь призрит на уничижение мое, и воздаст мне Господь благостью за теперешнее его злословие
Какой смысл печалиться, когда мы слышим поношение? Почему нам не подражать тому, кто говорит: Я был нем и безгласен, и молчал даже о добром (Пс 38:3)? Или Давид только так говорит, но не так поступает? Нет, он так и поступал. Ведь когда Семей, сын Геры, поносил Давида, тот молчал; и хотя вокруг него были вооружённые мужи, он не ответил на поношение и не пытался отомстить: даже когда сын Саруин говорил ему, что надо снести ему голову, Давид не позволил [сделать это]. Но он пошёл нем и безгласен, он молчал, и не тронуло его, что назван был кровопийцей, потому что хорошо знал о своей кротости. Нападки не трогали его, ибо он исполнен был сознания множества добрых дел.
И тот, кого быстро задевает несправедливость, производит впечатление человека, заслуживающего оскорбления, даже если он хочет казаться этого не заслуживающим. Лучше тот, кто несправедливость отвергает, нежели тот, кто от неё страдает. Ведь отвергающий [несправедливость] смотрит на неё сверху, словно не чувствуя её; а вот страдающий от неё мучается, словно действительно её ощущает.
…Мы можем убедиться в том, что и святой Давид в этом роде добродетели не был неравным Павлу. Когда Семей злословил его и наносил тяжкие оскорбления, сначала он молчал и смирялся, молчал даже о добрых своих делах, зная о них. Затем же он даже просил злословить [его]; ибо, когда его злословили, он надеялся на сострадание Бога.
Смотри же, как он использовал и смирение, и праведность, и мудрость, дабы заслужить милости Господа! Сначала сказал: Пусть он злословит, ибо Господь повелел ему злословить Давида (2 Цар 16:11). Здесь перед нами смирение; ибо он полагал, что предназначенное Богом нужно переносить спокойной душой, словно раб. Потом он сказал: Мой сын, который вышел из чресл моих, ищет души моей (2 Цар 16:11). Здесь перед нами праведность. Ведь если мы терпим отягощения от рук ближних, то что же мы злимся на то, что делают с нами чужие? Наконец, он говорит: Оставьте его, пусть злословит, ибо Господь повелел ему; может быть, Господь призрит на уничижение мое, и воздаст мне Господь благостью за теперешнее его злословие (2 Цар 16:12). Он не только стерпел поношения, но и отпустил человека безнаказанным, когда тот, бросая камни, следовал за ним. И даже более того. После победы он охотно жаловал Семею прощение, когда тот о нём стал просить.
Я хотел показать, что святой Давид в истинном духе Евангелия не только не чувствовал себя оскорблённым, но даже благодарен был своему поносителю и радовался, а не гневался за зло, которое, как он надеялся, воздастся ему благостью. Вот, будучи совершенным, он искал большего совершенства. Он разгорался от боли несправедливости как человек, но побеждал [себя] как добрый воин и терпел как храбрый борец.
Об обязанностях священнослужителей.
И сказал царь: что мне и вам, сыны Саруины? пусть он злословит, ибо Господь повелел ему злословить Давида. Кто же может сказать: зачем ты так делаешь
Давид показал, что тот, кто считает себя повинным пред Богом и покается, должен понести справедливое и выносимое оскорбление и бесчестие в отношении себя со стороны других. Ибо, после того, как совершил грех, он, слыша оскорбления со стороны Семея, сказал желающим отомстить за него: «Оставите его и тако да проклинает, яко Господь рече ему проклинати Давида», говоря этим, что за допущение им греха, он имеет от Бога заповедь поносить его; хотя в то время Давид боролся со страшной и великой бедой, поскольку как раз тогда Авессалом восстал против него. И, вот, с нестерпимой скорбью поневоле оставляя Иерусалим, затем убегая, он прибыл к подножью Елеонской горы, и нашел прибавление в огорчении: Семея, бросающего на него камни и нещадно проклинающего, и бесстыдно поносящего и называющего его кровопийцею и беззаконником, как бы приводя в порицание пред очи царя его тяжкое преступление, которое он совершил в отношении Вирсавии и Урии. И не раз, и не два прокляв и бросив камнями и словами более острыми, чем камни, он прекратил это делать, но – шел, говорится, царь и все люди его с ним, а Семей шел по окраине горы, со стороны его, злословя и бросая камнями с боку и обсыпая царя пылью. Царь не имел недостатка в желающих заступиться за него. Так, Авесса воевода, не будучи в силах снести это, сказал Давиду: «Почто проклинает пес умерший сей господина моего царя? Ныне пойду, и отъиму главу его» (2 Цар. 16:9). Но царь удержал его и слуг своих, говоря им: «Оставите его … негли призрит Господь на смирение мое, и возвратит ми благая вместо клятвы его» (2 Цар. 16:12).
Омилия 2. В Неделю притчи Господни о мытаре и фарисее.
Верою вступили святые в любовь к врагам: око ума, просвещенное верою, неуклонно смотрит на Бога в промысле Его, и этому Божественному промыслу приписывает все внешние наведения. Так Давид, зревший пред собою Господа выну, чтоб пребывать непоколебимым в мужестве при всех скорбях и попущениях, усиливающихся поколебать и возмутить сердце, сказал о Семее, когда Семей проклинал его, и кидал в него камнями: Господь рече ему проклинати Давида. Что вам и мне, сынове Саруины, помыслы гнева и мщения! оставите его, и да проклинает! оставите его проклинати мя, яко рече ему Господь: негли призрит Господь на смирение мое. Душа приемлет искушения, как врачевания своих недугов, благодарит Врача — Бога, и поет: Накажи мя, Господи, и испытай мя, разжзи утробы моя, и сердце мое (Пс XXV, 2). При таком рассматривании искушения, люди и прочие орудия искушений остаются в стороне, как орудия. Нет на них злобы, нет вражды! Душа славословящая Создателя, благодарящая Врача Небесного, в упоении несказанными чувствами, начинает благословлять орудия своего врачевания. И вот! внезапно возгорается в ней любовь, к врагам; человек бывает готов положить душу за врага своего, —видит в этом не жертву, но долг, долг непременный раба неключимого.
Размышления о Вере.
Ст. 10-12 И сказал царь: что мне и вам, сыны Саруины? пусть он злословит, ибо Господь повелел ему злословить Давида. Кто же может сказать: зачем ты так делаешь? И сказал Давид Авессе и всем слугам своим: вот, если мой сын, который вышел из чресл моих, ищет души моей, тем больше сын Вениамитянина; оставьте его, пусть злословит, ибо Господь повелел ему; может быть, Господь призрит на уничижение мое, и воздаст мне Господь благостью за теперешнее его злословие
Этим благим терпением мы укрепляемся даже тогда, когда пребываем в добром здравии, ибо среди камней преткновения мира сего наше истинное счастье отсрочено. <…> Этим терпением святой Давид перенес оскорбления злословившего его вениамитянина, и, хотя легко мог дать волю обиде и отомстить ему, он всё же воздержался от мщения, и, когда заметил в другом мстительное желание наказать задиру, также использовал свою власть венценосца, чтобы воспрепятствовать, а не осуществить возмездие. В то время он не страдал ни от ран телесных, ни от болезни тела, но он распознал время смирения и принял его как волю Господа, по причине чего испил горькую чашу уничижения с величайшим терпением и кротостью.
О терпении.
И не по своей ли собственной воле нечестивый сын Геры поносил царя Давида? И что же говорит на это святой муж Давид, преисполненный истинной и благочестивой премудрости? И что сказал он тому, кто хотел поразить злословящего его? И сказал царь: что мне и вам, сыны Саруины?пусть он злословит, ибо Господь повелел ему злословить Давида. Кто же может сказать: зачем ты так делаешь? (2 Цар 16:10). И затем боговдохновенное Писание в подтверждение глубокого по мысли высказывания царя повторяет его в иных выражениях и в несколько другом ключе: И сказал Давид Авессе и всем слугам своим: вот, если мой сын, который вышел из чресл моих, ищет души моей, тем больше сын Вениамитянина; оставьте его, пусть злословит, ибо Господь повелел ему; может быть, Господь призрит на уничижение мое, и воздаст мне Господь благостью за теперешнее его злословие (2 Цар 16:11-12).
И что же, ускользнет ли теперь от мудрого читателя то, как именно Господь повелел сему скверному человеку злословить Давида? Нет, не приказом Своим повелел Господь ему, в каковом случае его повиновение было бы достойно похвалы; нет, Господь склонил волю этого мерзавца, которая, запятнанная собственной его испорченностью, привела его к совершению сего греха, согласно справедливому и тайному приговору Господа. Именно по этой причине здесь сказано: Господь повелел ему. И не остается никакой неясности в вопросе о том, почему Господь повелел нечестивцу таким образом злословить Давида. Может быть, - молвил униженный монарх, - Господь призрит на уничижение мое, и воздаст мне Господь благостью за теперешнее его злословие (2 Цар 16:12).
И теперь мы располагаем доказательством того, что Господь использует сердца даже злых людей для прославления добрых и оказания им помощи.
О благодати и свободе воли.
И сказал царь: что мне и вам, сыны Саруины? пусть он злословит, ибо Господь повелел ему злословить Давида. Кто же может сказать: зачем ты так делаешь
Таков закон человека, Господи Боже, - всегда смотреть на милосердие Твоё и немощь плоти укреплять Божьей помощью. <…>
Пусть злословит Семей [говорит Давид]. Господь повелел ему злословить Давида, и кто скажет Ему: зачем Ты так сделал? Ибо волю Божью нельзя обсуждать, её надо с благодарностью принимать. <…> И мы знаем, что Давид соблюдал заповеди Бога; однако мы обнаруживаем, что и святые мужи слабеют в удержании постоянной праведности.
Диалоги против пелагиан.
И сказал царь: что мне и вам, сыны Саруины? пусть он злословит, ибо Господь повелел ему злословить Давида. Кто же может сказать: зачем ты так делаешь
Господь повелел, т. е. попустил, ему злословить Давида.