шатер мой опустошен, и все веревки мои порваны; дети мои ушли от меня, и нет их: некому уже раскинуть шатра моего и развесить ковров моих
Шатер мой опустошен, все веревки мои порваны (или все палатки мои разорваны), дети мои ушли от меня (или овцы мои) и нет их; некому более раскинуть шатра моего (или нет более места шатру моему) и поставить палатки мои. Оплакивает, что разрушение города его Иерусалима так легко, что можно подумать, что это не разрушение стен и укреплений до оснований их, а снятие шатра или палатки. Шатер, говорит, то есть жилище мое, снесено в одно мгновение. Все веревки мои порваны, или все палатки мои разорваны, — продолжает метафорическое сравнение Иерусалима с шатром. Прибавленные Семидесятью слова: сыны мои и овцы мои не согласны с историей; ибо каким образом во время долгой осады могли уйти из Иерусалима овцы или скот, который если бы они и были, были истреблены во время голода? И не существуют, говорит, или нет их. Ибо они не переселены в Халдею, но большая часть их умерщвлена и совершенно истреблена. Некому более раскинуть шатра моего; некому восстановить меня и заложить фундамент стен моих, разрушенных до основания.
Шесть книг толкований на пророка Иеремию.
шатер мой опустошен, и все веревки мои порваны; дети мои ушли от меня, и нет их: некому уже раскинуть шатра моего и развесить ковров моих
См. Толкование на Иер. 10:17