Научите мя, аз же умолчу: аще что погреших, скажите ми
«Если я кажусь погрешившим в чем-либо, покажите мне». Они же не могли выставить ясных обвинений, а делали это просто по предположению. Ясно было, что он был человек добродетельной жизни; а что был не таков, выводили это из постигших его наказаний.
Отрывки на (книгу) блаженного Иова.
См. также Толкование на Иов. 6:22
Научите меня, и я буду молчать; и если я вдруг чего-то не знал, наставьте меня
Как верно понять этот стих, неясно. Следует ли его связать с тем, что уже сказано было «Разве я говорил дайте мне и от имущества вашего подайте мне? или Освободите меня из руки вражией и вырвите меня из руки мучителей?» Или, и в самом деле, вне связи с предыдущим делается это высказывание, в котором говорится в виде упрека: «Научите меня, и я буду молчать; и если вдруг чего-то не знал, наставьте меня». Впрочем, подходят оба толкования, поскольку они равно удалены от ясного понимания. Но так как мы сказали об этом аллегорически и лишь вскользь, остается исследовать моральный смысл слов этого текста.
Моральный смысл
Каков дух бедного угнетаемого и безумного Бога ради – Блаженный Иов перенес потерю имущества, преданный надругательствам злых духов, чувствовал боль ран, но, любя мудрое безумие ради Бога, попрал безумную мудрость мира презрением своей души. Следовательно, говорится о противопоставлении бедного – богатым мира сего, угнетаемого – могущественным, безумного – мудрым Эти три [противопоставления] подходят, поскольку ни нищий не ищет имущества, ни угнетаемый – помощи против мучителей, ни безумец – учения плотской мудрости. Итак, тот является святым мужем, кто в душе презирает себя самого, кто в бедности не стесняется недостатком, кто в унижениях ничего не претерпевает и кто, по доброй воле будучи безумным, не обращает внимания на плотскую мудрость. Вот почему некий бедняк в унижении говорит: «Мы в отчаянных обстоятельствах, но не отчаиваемся, мы гонимы, но не оставлены, низлагаемы, но не погибаем» (2 Кор. 4:8). Вот почему, достигающий мудрости святого безумия сказал: «Бог избрал безумное мира, чтобы посрамить мудрых» (1 Кор. 1:27). И еще: «Если кто из вас думает в веке сем быть мудрым, тот будь безумным, чтобы стать мудрым» (1 Кор. 3:18). Потому, открывая славу унижения и богатство вожделенной бедности, он говорит: «Так мы живем, словно умирая, словно наказываемые, но не умерщвленные, словно печальные, но всегда радующиеся, словно нуждающиеся, но многим изобилующие, словно ничего не имущие, но всем обладающие» (2 Кор. 6:9–10).
Возвышенность угнетаемых извне святых. Также свобода в изобличении владык [властей] – Следует меж тем возвести очи души и увидеть, как избранные Божии, извне угнетаемые, внутри себя восседают в великой твердыне. Ибо все, что снаружи приходит, внутренним взором посредством презрения бывает поверженным. Ведь те, кто внутри презрел себя, утверждают душу в небесном, и все, что ни претерпевают, считают преходящим и чуждым себе, и покуда они, так сказать, намерены пребывать душою вне тела, презирают все то, что претерпевают. В их глазах все, что имеет временное преимущество, не является высоким. Ведь, словно расположившись на вершине высокого холма, они отвергают равнины настоящей жизни и, возносимые духовным благородством, видят все, что величается плотской славой, намного ниже себя. Потому они не щадят никаких владык [властей], выступающих против истины, но, если кого замечают величающимся, усмиряют властью духовной. Ведь поэтому Моисей, возвращаясь из пустыни, со властью подходит к царю Египта со словами «Так говорит Господь, Бог Евреев долго ли ты не смиришься предо Мною? Отпусти народ Мой, чтобы он совершил Мне служение» (Исх. 10:3). И когда ему говорил фараон «Идите, совершите служение Богу вашему в земле этой» (Исх. 8:25), он тотчас отвечает с большой властью «Нельзя этого сделать, ибо отвратительно для Египтян жертвоприношение наше Богу» (Исх. 8:26). Вот почему Нафан подходит к согрешившему царю и, сперва объявляя ему о совершенном злодеянии с помощью притчи и самого его обвиняя по его собственному суду, тотчас добавил: «Ты тот человек, кто совершил такое» (2 Цар. 12:7). Потому человек Божий, посланный для низвержения самарийского идолопоклонства, когда царь Иеровоам бросал на алтарь фимиам, не испугавшись царя и не стеснившись ужасом перед смертью, бесстрашно употребил против алтаря власть свободной речи «Жертвенник, жертвенник! Так говорит Господь вот родится сын дому Давидову, имя ему Иосия и принесет на тебе в жертву священников высот» (3 Цар. 13:2). Потому гордый Ахав, приучившись служению идолам, и ожидая, что Илия будет его обличать, говорит «Не ты ли тот человек, кто смущает Израиль» (3 Цар. 18:17)? Илия тотчас поразил безумие гордого царя по праву свободного порицания со словами: «Не я смущал Израиль, но ты и дом отца твоего, оставив заповеди Господни и последовав вслед Ваалу». Вот почему Елисей, следуя истинному благородству учителя, Иорама, сына Ахава, пришедшего к нему с царем Иосафатом, устыдил виной неверности, говоря: «Что мне и тебе? Иди к пророкам отца твоего и матери твоей» (4 Цар. 3:13). И еще: «Жив Господь сил, пред которым я стою? Если бы я не почитал Иосафата, царя Иудейского, то не взглянул бы на тебя» (4 Цар. 3:14). Вот отчего тот же муж остановил Неемана, приехавшего к нему с лошадьми и повозками, перед порогом дома и не пошел за множеством талантов и обещанием одежд, но через посыльного повелел, чтобы тот семь раз омылся в Иордане (4 Цар. 5:9-10). Так что и сам Нееман ушел, рассердившись «Я полагал, что он выйдет ко мне» (4 Цар. 5:11). Потому и Петр, когда священники и старейшины ему запрещали даже под угрозой бичевания говорит во имя Иисусово, ответил тотчас с великой властью, говоря «Судите, справедливо ли перед Богом слушать вас более Бога?» (Деян. 4:19). Потому и Павел, когда увидел первосвященника, восстающего против истины, а также, что его слуга бьет его по устам, не изрек в негодовании проклятия, но пророчествовал, исполнившись Святым Духом, такими словами: «Бог будет бить тебя, стена подбеленная!» (Деян. 23:3). Вот почему Стефан воздвиг против силы преследователей власть своей речи, не испугавшись неминуемой смерти, говоря «Жестоковыйные! люди с необрезанным сердцем и ушами! вы всегда противитесь Духу Святому» (Деян. 7:51).
Эта свобода святых мужей происходит из ревности об истине а не из страсти превозношения – Но поскольку святые мужи восходят к словам столь большой высоты по ревности об истине, а не по пороку превозношения, они это явно показывают тем, насколько они сильны во всех прочих делах и речах, а также и своим смирением; являют они также и то, какой милостью пылают по отношению к тем, кого обличают. Конечно, гордость порождает гнев, а смирение – любовь. Итак, слова, которые ужесточает сама любовь, проистекают прямо из источника смирения. И ведь как мог Стефан произносить обличения по превозношению, когда он за тех, кого обличал, молился, преклонив колени, в то время как они его побивали камнями и усиливались во зле, такими словами: «Господи, не вмени им сего в грех» (Деян. 7:60). Как мог Павел из гордости первосвященника своего народа порицать жестокими словами, когда он по смирению отдал себя в услужение ученикам, говоря так «А мы – рабы ваши для Христа» (2 Кор. 4:5). Как Петр восстал на властителей из гордости, когда он словно извиняет их заблуждение из сочувствия, говоря: «Я знаю, братия, что вы, как и начальники ваши, сделали это по неведению, Бог же как предвозвестил устами всех Своих пророков пострадать Христу, так и исполнил» (Деян. 3:17-18). И которых он ведет к жизни, говоря «Покайтесь и обратитесь, и омоются грехи ваши» (Деян. 3:19). Как же мог Елисей не желать видеть Неемана из высокомерия, когда он позволил женщине не только видеть его, но и удержать у себя? О которой написано: «Когда пришла она на гору к человеку Божию, обняла ноги его. И подошел Гиезий, чтобы отвести ее, но человек Божий сказал «оставь ее, душа у нее огорчена» (4 Цар. 4:27). Как Илия высказал надменному царю жестокие слова по напыщенности, если он смиренно бежал перед его колесницей, как написано: «Он опоясал чресла свои и бежал перед Ахавом» (3 Цар. 18:46). Как же человек Божий презрел присутствие Иеровоама по превозношению, когда он исцелил из милосердия его сухую руку? Как написано: «Когда услышал царь речь человека Божия, которую тот произнес против жертвенника в Вифиле, то простер руку свою от жертвенника, говоря возьмите его; и одеревенела рука его» (3 Цар. 13:4). И немного позднее: «Помолился человек Божий лицу Господню, и возвратилась рука царя к нему и стала как прежде» (3 Цар. 13:6). Так как гордость не может породить добродетелей, то, из какового смирения исходит голос обличения, является через сопутствующие знаки. Каким же образом Нафан в гневе мог обличать царя Давида, когда его в этом нельзя обвинить, так как он в присутствии царя поклонился ему, простершись на землю? Как и написано: «И возвестили царю пришел пророк Нафан. И когда тот пришел пред лице царя, простершись на землю, поклонился ему» (3Цар. 1:23). Как же мог Моисей, свободно противостоя царю, презирать его, когда он, тесно общаясь с Богом, со смирением почтил пришедшего к нему родственника своего Иофора (Исх. 18:7)? Ведь он даже выказал полное послушание его совету, и впоследствии получал великую пользу от тайных бесед с Богом, потому что отдалился от выслушивания людских прошений.
Те, кто других обличает себя самих и пальцем не касаются – Из прочих дел святых мужей мы учимся тому, что должно думать о других. Ведь святые мужи свободны не вследствие гордости, смиренны не следствие страха. Но когда праведность возвышает в них свободу речи, познание собственной немощи хранит их в смирении. Конечно, они поражают заблуждающихся, словно с небес их обвиняя, но судя о самих себе весьма скромно, полагают себя словно среди отверженных. И как они преследуют зло в других, так же жестко они стремятся к обуздыванию самих себя. И напротив чем менее они щадят себя, когда делают доброе, тем бдительнее порицают чужие поступки. Что же их может удивить во внешней человеческой власти, кто и себя самих презирает, несмотря на высоту их внутреннего величия. Итак, потому они справедливо осуждают высоту внешнего земного благородства, поскольку их внутреннее око не отягощено бременем гордости. Потому и блаженный Иов, когда он отвергал земную мудрость, силу и имущество говорящих жестоко друзей, говорил: «Разве я говорил дайте мне и от имущества вашего подайте мне? или Освободите меня из руки вражией и вырвите меня из руки мучителей?» А то, что он чувствовал в отношении себя, он объявляет немного ниже, говоря «Вы нападаете на сироту» (Иов. 6:27). Итак, яснее ясного, сколь немощным он считает себя, называя сиротой.
Моралии на книгу Иова.
Ст. 24-27 Научите меня, и я замолчу; укажите, в чем я погрешил. Как сильны слова правды! Но что доказывают обличения ваши? Вы придумываете речи для обличения? На ветер пускаете слова ваши. Вы нападаете на сироту и роете яму другу вашему
Не правы друзья, изменив чувствам дружбы, не правы они и в роли обвинителей Иова. Иов согласился бы с друзьями, если бы они указали действительные погрешности в его речах и словах. Он замолчал бы пред правдою (ст. 24-25). Но ведь друзья порицают слова, принадлежащие ветру, слова отчаявшегося (точный перевод ст. 26 будет такой: «порицать ли слова вы думаете? Но ветру принадлежат слова отчаявшегося»), т. е. думают доказать его виновность нечаянно вырвавшимися в состоянии отчаяния, горячности словами, преувеличенность которых очевидна. Основываясь только на таких выражениях, друзья относятся к Иову, как безжалостные кредиторы к юному сироте, наследнику их должника («нападаете на сироту» - ст. 27, точнее: «бросаете жребий касательно сироты»); они готовы даже продать его (евр. «тикру», переводимое «роете яму», происходит от глагола «кара», означающего и «покупать» - Втор. 2:6; Ос. 3:2. Уподобление друзей купцам во второй части ст. 27 вполне соответствует уподоблению их кредиторам в первой).
Толковая Библия.