Ст. 13-18 Блажен человек, который снискал мудрость, и человек, который приобрел разум, - потому что приобретение ее лучше приобретения серебра, и прибыли от нее больше, нежели от золота: она дороже драгоценных камней; и ничто из желаемого тобою не сравнится с нею. Долгоденствие - в правой руке ее, а в левой у нее - богатство и слава; пути ее - пути приятные, и все стези ее - мирные. Она - древо жизни для тех, которые приобретают ее, - и блаженны, которые сохраняют ее
Премудрый как бы поет целый гимн истинной мудрости, под которой здесь (ст. 13 и дал.), по связи с предыдущим (ст. 11-12), ближе всего разумеется опытное, основанное на терпеливом перенесении посылаемых Богом скорбей жизни, уразумение действия в них карающей, наказующей и вместе милующей руки Промысла Божия, - а затем вообще духовная и житейская опытность; источником и последним основанием такой мудрости служит и всегда остается всецелая преданность человека воле всеведущего и всеблагого Промыслителя - Бога. Мудрость (хокма, σοφία, sapientia) и благоразумие (тебуна, φρόνησις, prudentia) суть такие блага, для приобретения которых следует больше трудиться, чем сколько трудятся искатели золота и серебра, добывающие их в недрах земли и за дорогую цену покупающие местности, богатые золотыми и серебряными россыпями (ср. Иов XXVIII:15 cл.). Не могут идти в сравнение с благом мудрости и другие драгоценности, напр., драгоценные камни или что подобное, ценное лишь по внешнему блеску: все эти драгоценности украшают лишь тело человека, тогда как мудрость есть украшение души и духа. В средине ст. 15, а также в конце ст. 16 у LXX и в слав. имеются прибавки. В ст. 15 прибавка читается так: οὐκ ἀντιτάσσεται αὐτῆ οῦδέν πονηρόν εὐγωστόν ἐστὶν πᾶσιν το͂ις ἑργάζουσιν αὑτῆ, слав. не сопротивляется ей ничтоже лукаво, благознатна есть всем приближающымся ей. Хотя этой вставкой, по-видимому, несколько нарушается естественный параллелизм речи в ст. 15, однако общая мысль приведенных слов о превосходстве истинной мудрости пред всяким земным благом, приобретенным неправедно, - и о привлекательности близкого знакомства с мудростью, вполне и хорошо согласуется с учением книги Притчей о премудрости. Впрочем, в некоторых списках LXX-ти (напр., в Комплют.) приведенные слова не читаются.
В ст. 16, как и далее ст. 17 и 18, мудрость изображается олицетворенно, и именно, представляется раздаятельницею даров внешних, вещественных и внутренних, духовных. Мудрость - обильный источник тех и других. Она обеими руками, правой и левой, раздает ревнителям ее такие блага, как долголетие, богатство и славу, - причем, соответственно неодинаковому достоинству этих благ, они разделяются так: правой рукой мудрости содержится и дается более важное и существенное - благо долгоденствия (ср. ст. 2), а менее важные, почти лишь случайные принадлежности мудрости - богатство и слава - левой рукой. Далее, по тексту LXX-ти, в конце ст. 16 читаем: έκ του στόματος αύτῆς ἐκπορεύεται δικαιοσύνη, νόμαν δέ καὶ ᾿ελεον ἐπὶ γλώσσης φορεῖ, слав. от уст ея исходит правда, закон же и милость на языце носит. Эта речь о духовных, внутренних благах мудрости весьма уместна в дополнение к упоминанию о благах внешних: правда мудрости есть дар или способность во всем, а особенно на суде, действовать правомерно, беспристрастно и нелицеприятно; носить же закон и милость на языке значит изрекать подсудимым приговор не только согласный с правдой закона, но и проникнутый милостью и снисхождением по требованию духа закона. В целом весь ст. 16 прямо напоминает начальный момент царствования Соломона, имеет в виду его собственный пример. По вступлении на царство Соломон, как известно, просил себе у Бога мудрости на дело правления, и Господь даровал ему не только то, что он просил, но и то, чего не просил - богатство и славу (3 Цар III:6-13).
Внутренними плодами мудрости являются (cт. 17): особенная приятность жизни - успех в делах духовных и житейских, - и некоторый особенный мир жизни, поскольку мудрый избегает всего, что могло бы вовлечь его в какую-либо опасность или столкновение с ближними. Премудрый образно и чрезвычайно знаменательно называет мудрость «древом жизни» (ст. 18, ср. XI:30; XIII:12; XV:4), имея, конечно, в виду и известное из книги Бытия райское дерево жизни (Быт II:9; III:22): бывшее в раю древо жизни предохраняло человека от болезней и смерти; после грехопадения прародителей и изгнания их из рая, уже никакая человеческая мудрость не в силах спасти человека от смерти и даже всегда успешно врачевать болезни, но Премудрый, называя Богопросвещенную мудрость, основанную на страхе Божием (ср. I:7) и на откровении Божием, имеет в виду спасительное значение именно этой мудрости для человека - главным образом в отношении духовной жизни человека: мудрость эта удовлетворяет высшим запросам духа человеческого, питает его, как питало первого человека древо жизни в раю; она, эта мудрость, вместе с тем служит и залогом вечной блаженной жизни человека за гробом; равным образом и в земной жизни руководствующиеся правилами мудрости и благочестия чаще наслаждаются долгоденствием и благоденствием, чем неразумно, неумеренно предающиеся земным благам. Посему «блаженны, которые сохраняют» Премудрость (18б. ), LXX: καὶ τοῖς ἐπερειδομένοις ἐπ´ αὐτὴν, ώς ἐπὶ κύριον, ἀσφαλής, слав. : И восклоняющымся на ню, яко на Господа, тверда. Надеющиеся на Господа, у Него ищущие Премудрости в Господе и Его Премудрости ищущие опоры и умудрения, всегда остаются тверды подобно непреступной Сионской крепости (ср. Пс CXXIV:1).
Сказанное в ст. 18 о Премудрости, как древе жизни, Церковь применила к древу креста Христова: «lignum vitae crux Christi», поскольку на кресте была распята сама воплотившаяся Премудрость (ср. Мф XI:19; Лк XI:49; 1 Кор I:24), и в событии распятия Христа Спасителя открылась высочайшая Премудрость Божия, нашедшая столь необычайное средство примирения людей с Богом. Поэтому отдел Притч III:11-18 читается в качестве паримии в праздники в честь креста Христова - 1 августа (происхождение честных древ Креста Христова) и 14 сентября (Воздвижение честного Креста).