Воздаждь рабу Твоему: живи мя, и сохраню словеса Твоя
Воздаждь рабу Твоему, живи мя. И чего в воздаяние желает себе за принесенное им в дар? Того, чтобы просветился ум его и чтобы познать ему чудные дела Божии.
Толкование на псалмы.
Воздаждь рабу Твоему: живи мя, и сохраню словеса Твоя
Не все мы станем просить об этом: такая молитва возможна только для праведных. Проводящие жизнь целомудренную, благочестивую и праведную, сами говорят смело: «воздай рабу Твоему»; а работающие греху, удовольствиям и постыдным страстям, не решатся говорить: «воздай рабу Твоему», потому что если совесть нечиста, никогда не будет возбуждать Судью к воздаянию, а кто сознает чистоту своих мыслей, тот с полным правом может повторять эти слова пророка. «Оживи меня, и я сохраню слова Твои». Я прошу этой жизни, чтобы ходить в соблюдении Твоих слов; при Твоей помощи я избегну греховной смерти и вкушу жизни от Твоих слов.
Беседа на псалом 118.
Воздаждь рабу Твоему: живи мя, и сохраню словеса Твоя
Третья буква гúмель значит верблюд. Верблюд – самое сносливое вьючное животное. В этом отношении уподобляются ему труженики на пути заповедей, пока они еще не вошли во вкус этой жизни. Святой Антоний Великий рассуждая о таких лицах, прилагает к ним слова другого псалма: скотен бых у Тебе в том смысле, что они несут труды жизни по Богу, плодов ее еще не вкушают: тянут это иго, как подъяремное животное. Такое состояние в новоначальных, кажется, у всех неизбежно; исключений очень мало. Но оно находит и на тех, которые уже начали испытывать доброту богоугодной жизни, именно тогда, когда ни мыслей, ни чувств, ни желаний добрых не бывает: душа будто замерла и, озираясь кругом, видит себя отчуждаемою от всех и всем чужою. К этому присоединяется иногда натиск внешних неприятностей, которые отяжеляют внутреннее недоброе состояние. Преодолевает все это верность данному слову и обету, с уповательным терпением.
Все это пророк и изображает в настоящем восьмистишии, которое и можно озаглавить так: о притрудностях, встречаемых на добром пути, внутренних и внешних, или о тяжелых состояниях, испытываемых при этом.
Воздаждь рабу Твоему, живи мя, и сохраню словеса Твоя
Воздаждь – не то, что воздай за что-нибудь, как бы за подъятые труды, а дай по милости благопотребное, и дай полно, с избытком, как говорится и в других местах Писания: не забывай всех воздаяний Его, всех обильных благ Его, или благодать возблагодать. Говорящий так сознает себя рабом Богу, не видит, чтобы наперекор совести выступал когда-нибудь из воли Его; но видит в себе оскудение духовной жизни: душа замерла, мысли помрачились, потому и вопиет: воздаждь, дай снова благо отшедшее, возврати потерянное, исполни меня, опустевшего. Таким образом, слова эти можно отнести ко всему восьмистишию. Пророк говорит как бы так: блага были и отошли; возврати их снова, живи мя, просвети очи, отыми понос и уничижение.
Живи мя… Грешник, пока пребывает в грехе, мертв для Бога и для жизни по Богу, хотя в других родах жизни и много деятелен, и многосведущ. Когда благодать Божия пробуждает его, тогда в нем начинаются первые движения духовной жизни, а когда, покаявшись, полагает он жить потом по заповедям Божиим, – начинается и самая жизнь. Но на первых порах она малоощутима. Мертвенность греховная вокруг еще так осязательна, что не дает ощутить живности в духе. Со временем приходит это чувство жизни о Господе и сопровождается радостию жизни. Но продолжается не всегда непрерывно, а идет перемежающимся порядком и почасту пресекается. Когда пресечется, душа ниспадает в мертвенность, становится совсем как мертвая, и мертвенным холодом веет от нее: никакого проявления духовной жизни. Это и неприятно, и страшно, ибо когда духовное замирает, то оживает плотское и греховное, а тут враг около, – долго ли до падения? Вот об этом-то состоянии и речь у пророка.
Воздаждь рабу… и живи мя, раба Твоего, это, конечно, то же. У человека не одна жизнь, а три: плотская, душевная и духовная. Над всеми ими высится сознание разумно-свободное. Когда дух пробуждается действием Духа Божия, тогда человек сознанием и свободою переходит в дух или на сторону духа и закрепляет пребывание в этом чине жизни обетом в крещении или покаянии, говоря в первом: «Отрицаюся сатаны и всех дел его и сочетаваюся Христу Господу», и во втором: «Согрешил, не буду». В изображаемом пророком состоянии душа замерла, не видно движений духовной жизни; но сознание с свободою сокровенным действием совести держится на стороне духа. Они исповедуют себя рабами Господа и помышления не имеют выступить из этого чина или переступить за черту его к противникам: только не видят под собою обычных проявлений жизни по Богу. Эта внутренняя верность Господу и дает им дерзновение вопиять ко Господу: оживи, и питать надежду, что оживит.
Состояние омертвения души иначе называется состоянием нечувствия. Ничем ее не расшевелишь: и благое ее не привлекает, и страшное не страшит. Как же быть? – Терпеть и молиться, исповедуя свою немощь.
Это состояние есть точное изображение на опыте того, что есть человек сам по себе, без действия благодати. Отстранилась немного благодать, и человек стал никуда негож. Затем это так и делается, чтобы человек потверже заучил и никогда не забывал, что и тогда, как он бывает в добром состоянии, сам по себе все никуда негож, и если является имеющим нечто, то все-таки то не его, а придано ему со вне, хотя и так, что навсегда может остаться в нем, если не впадет в грех присвоения чужого.
И сохраню словеса… и тут не перестает он хранить их, но бессердечно, как машина, – как машина стоит на молитве, как машина исполняет и другие дела заповедей, какие встречаются. Для состояний подобного рода закон такой: никак ни в чем не отступай от заведенных порядков; терпи и молись. Перетерпишь – придет опять оживление от Господа, и начнешь опять хранить словеса Божии, но уже не как машина, а как живое лицо, от сердца, по охотным начинаниям, с охотным и приятным трудом в исполнении их.
Псалом сто восемнадцатый, истолкованный епископом Феофаном.
Воздаждь рабу Твоему: живи мя, и сохраню словеса Твоя
«Воздаждь рабу Твоему». Не всякий в состоянии сказать это. Кто имеет лукавую совесть, тот не побуждает судию к воздаянию. А кто водится чистыми помыслами, тот с дерзновением произнесет слова сии.
«Живи мя, и сохраню словеса Твоя». Пользуясь Твоею помощию, избегну греховной смерти, и обрету жизнь в словесах Твоих.
Воздаждь рабу твоему: живи мя, и сохраню словеса твоя
См. Толкование на Пс. 118:16
Воздаждь рабу Твоему: живи мя, и сохраню словеса Твоя
С страшною и с усиленною ревностью он молит поэтому Бога о помощи; просит, чтобы Господь, как Творец, прежде помогавший ему, и теперь услышал его, сохранил от зла, сообщил ему более глубокое познание закона и тем облегчил исполнение его; особенно же псалмопевец часто молится об оживотворении его (живи мя), впрочем, так, что не всегда представляется ясным, молится ли он о внутренней жизни, о благодатном оживлении, или о внешнем освобождении, о возрождении нации, которая, находясь в плену, представляется нравственно мертвою. Неоднократно он молится об усмирении своих врагов, о наказании их; если молитва его будет услышана, чего он с уверенностию ожидает, то он прославит за это Бога и с ним будут радоваться все боящиеся Бога.
Руководственное пособие к пониманию Псалтири.
Ст. 17-24 Воздаждь рабу Твоему: живи мя, и сохраню словеса Твоя. Открый очи мои, и уразумею чудеса от закона Твоего. Пришлец аз есмь на земли: не скрый от Мене заповеди Твоя. Возлюби душа моя возжелати судбы Твоя на всякое время. Запретил еси гордым: прокляти уклоняющиися от заповедий Твоих. Отими от Мене понос и уничижение, яко свиденнй Твоих взысках. Ибо седоша князи и на мя клеветаху, раб же Твой глумляшеся во оправданиих Твоих: Ибо свидения Твоя поучение мое есть, и совети мои оправдания Твоя
Третья буква еврейского алфавита гимел значит: «верблюд». Верблюд самое выносливое вьючное животное. В этом отношении уподобляются ему труженики на пути заповедей, пока они еще не вошли во вкус святой жизни. Такое состояние пророк и изображает в настоящем осмистишии, которое потому можно озаглавить так «О притрудностях», встречаемых на добром пути, внутренних и внешних, или о тяжелых состояниях, испытываемых при этом.
Воздаждь рабу Твоему: живи мя, и сохраню словеса Твоя. Открый очи мои, и уразумею чудеса от закона Твоего
Слово воздаждь здесь не заключает в себе понятия о воздаянии или вознаграждении за что-либо, а выражает просто прошение о даровании или возвращении того, что имелось, но потеряно. Пророк изображает здесь душу, которая оживлена была благодатию крещения, но потом как бы замерла от вольных и невольных грехопадений, и не видно в ней духовной жизни, хотя сознание с свободою, сокровенным действием совести, держится на стороне духа. Они, эти силы души, исповедуют себя рабами Господа. И эта внутренняя верность Господу и дает им дерзновение вопиять к Богу: Воздаждь, оживи, – и питать надежду, что оживит. Такое состояние как бы омертвения души иначе называется состоянием нечувствия. Что же делать в таком состоянии? Терпеть и молиться, исповедуя свою немощь и призывая благодать Божию.
И сохраню словеса Твоя… И тут не перестает он хранить их, но бессердечно, как машина: как машина, стоит на молитве, как машина, исполняет и другие дела заповедей. Вот тут-то особенно и требуется терпение: никак и ни в чем не оступай от заведенных порядков: терпи и молись! Сознание омертвения, или нечувствия, в соединении с терпением и молитвою, возводят душу до сознания слепоты и забвения. Человек сознает, что он ослеплен или в отношении к себе, или в отношении к другим, или в отношении к текущему ходу вещей, и с предвзятыми понятиями остается до тех пор, пока увидит, что в действительности это не так, как ему казалось, что истина сокрыта от него, что многое он забыл, и тогда, наученный опытом и не доверяя своему умозрению, он искренно и с болезнию сердечною молится к Подателю света – Открый очи мои, – дай мне видеть истину о Себе, о других и о всем окружающем меня. У кого глаза открыты, тот видит окружающее, как оно есть. У кого открыты умные очи, тот видит Бога и божественный порядок вещей, разумеет, в чем он и чего от нас требует. Это пророк и разумеет, когда говорит: и уразумею чудеса от закона Твоего.
Кроме всего этого, пророк видит затруднение для себя в пути следования по закону Божию и в том еще, что он оказывается пришельцем (ст. 19-20) на земле: Пришлец аз есмь на земли, – говорит он. Эту мысль и каждый из нас должен носить в сердце своем. «Не имею здесь пребывающего града, отечество мое не здесь; я тут на время, – не более, как странник и пришлец. А потому я нуждаюсь в руководстве. Ты один, Господи, все знаешь: не скрой от меня, как мне поступить лучше, какова Твоя воля о мне, не скрый от Мене заповеди Твоя. Возлюби душа моя возжелати судбы Твоя, а по переводу с еврейского: «истомилась душа моя желанием судов Твоих», то есть мой дух горит непрестанным желанием быть исправным пред Тобою во всякое время, а они, вышеуказанные недобрые состояния неведения и забвения, и окамененного нечувствия, словно удары какие поражают по временам душевные силы, и эти последние отказываются действовать по требованиям духа.
Когда поражено бывает чувство, тогда появляется состояние нечувствия; когда поражен бывает ум, тогда он или слепотствует, или забывается; когда поражена бывает воля, тогда человек впадает в состояние разленения и неподвижности на дела, по требованию духа. Почему и должны все молиться так «Господи, избави мя всякого неведения и забвения, и окамененного нечувствия». А когда Господь, по благодати Своей, даст нам возможность «положити начало благое», тогда нужно иметь в виду и не забывать, что для начавших преуспевать самый опасный враг – самомнение и гордость, в связи с осуждением и презрением других. Добро так привлекательно и ценно в очах души, что заметив в себе еще только начатки его, она уж и меры себе не знает, и этим показывает лишь неопытность свою и скудость, и скоро обличается в том праведным судом Божиим. Господь близ и вразумляет нас.
Вот почему и говорит: Запретил еси гордым, то есть сказал – «не гордитесь», и сказал с прещением, с определением строгого наказания. Здесь, впрочем, речь не столько о внутреннем от себя происходящем искушении гордостию или самомнением, сколько о внешнем, приходящем со стороны гордых людей. Тогда порядок в этом осмистишии будет такой: первые четыре стиха будут говорить о внутренних препятствиях к преуспеянию, а последние четыре (21–24) – о внешних препонах такому преспеянию, источником которых служит гордость сынов мира сего, с презорством взирающих на смиренных ревнителей правды Божией. Здесь слова: запретил еси, – в соответствие со следующим словом: отыми, – нужно читать: «запрети гордым», – всем тем, которые подпадают проклятию за уклонение от заповедей (прокляты уклоняющийся от заповедей) Твоих, – как самомнящиеся, так и те, которые вредят труженикам в деле Божием.
Гордым запрети, а от меня отыми поношение и уничижение, которым они подвергают меня за то, что я храню откровения Твои (яко свидений Твоих взысках). Хотя я надеюсь и молюсь, что Ты не оставишь без награды мое терпение и труды (Мф. 5:12), увидишь понос и уничижение, которым меня подвергают гордые, хотя знаю, что весьма многие преподобные, и Сам Ты, Господи, Начало вождь нашего спасения, прошли сим путем поношения и уничижения, но так как я знаю и то, что чрез это «хулится имя Божие у язычников» (Рим. 2:24; Ис. 52:5), то и молюсь: Отыми от Мене понос и уничижение. И если бы только эти тяжелые поношения и уничижения, «претерпел бых убо»! (Пс. 54:13).
Но гордые уничижители не удовольствовались тем. Ибо седоша князи и на мя клеветаху. Желая придать своему злословию и злодейству вид правды, собирают клеветы. Так собирали лжесвидетельства и на Христа Спасителя. Что же делать тем, кому угрожает что-либо подобное? А вот что: раб же Твой, говорит пророк, глумляшеся во оправданиих Твоих. Вот уже он и не молится: отыми, или отврати, – но в сердце своем предал себя в жертву своенравной злобе и, не обращая на нее внимания, делает свое дело, всеусердно исследует оправдания Божии, чтобы точнее исполнять их. Так и всякому надобно действовать: пусть злоба злится, а ты свое делай: «Бога бойся и заповеди Его храни» (Еккл. 12:13). Но христианин, углубляясь в оправдания Божии, находит там нечто большее, сравнительно с ветхозаветным, именно – заповедь о любви ко врагам. Любить врагов заповедуется не так, как иные говорят. «Я ему зла не желаю и не делаю, только видеть его не могу, а любить нужно по всему свойству чувства любви. Кто, углубляясь в оправдания Божии, нападет на это чувство, тот почерпнет из него такое благодушие, которое отгонит всякую горечь неприязненности, так что и следа ее не будет. Примеры этого видим во многих мучениках. Они бывали во все времена, а если осмотреться, то и теперь их увидим.
Тут же (ст. 24) пророк выставляет и причину, почему он, когда видит, что враги его сплетают клеветы во зло ему, углубляется в оправдания Божии: ибо свидения Твоя поучение мое есть, и советы мои оправдания Твоя. Такое уж у меня правило, говорит он, в слове Твоем поучаться и там искать себе совета. Нужно ли говорить, что лучшего образа действования и придумать нельзя? И во внутренних, и во внешних теснотах, иди к слову Божию: оно выведет тебя на светлую и просторную дорогу, научив безбедно обходить встретившиеся затруднения. В слове Божием сокрыто врачевство и против внутренних, указанных выше, поражений ослеплением, забвением, нечувствием, нерадением или разленением. И заметить-то их, навесть на мысль, что они есть в душе, дает слово Божие, а потом оно же поможет и выйти из этих дурных состояний и силою своего влияния, и нужными указаниями. Равно и во внешних всех помехах пути Божию оно же дает умение, как быть и что делать. Потому-то, как хорошо делают те, которые всякий день посвящают несколько времени чтению Божественного Писания, освещаемому внимательною молитвою! И сами того не замечая, они созидаются и настраиваются на Богоугодное действование!
Объяснение священной книги псалмов.