Сего ради возлюбих заповеди Твоя паче злата и топазия
Это согласно с сказанным: благ мне закон уст Твоих паче тысящ злата и сребра, (Пс. 118:72) и еще: npиимите наказание, а не сребро, и разум паче злата искушенна. Лучше бо премудрость каменей многоценных, всякое же честное не достойно ея есть (Прит. 8,10–11).
Толкование на псалмы.
Сего ради возлюбих заповеди Твоя паче злата и топазия
Итак, те презрели закон Твой, а я Твои заповеди предпочитаю золоту и драгоценным каменьям. Топаз принадлежит к числу драгоценных камней; упоминая о нем, пророк имел в виду, конечно, все вообще камни, а он, вероятно, в то время ценился дороже прочих. И в другом месте говорит пророк: «закон уст Твоих лучше для меня тысяч золота и серебра» (Пс.118:72). Эти слова означают, что он любит заповеди больше всякого богатства – и вместе, и в отдельности взятого. Вот совершенство христианина! Ведь и Господь говорил: «если заповеди Мои соблюдете, пребудете в любви Моей» (Ин.15:10).
Беседа на псалом 118.
Сего ради возлюбих заповеди Твоя паче злата и топазия
«Это, говорит святой Афанасий, согласно с сказанным в стихе 72: благ мне закон уст Твоих, паче тысящ злата и сребра, и еще: приимите наказание, а не сребро, и разум паче злата искушена… Лучши бо премудрость камений многоценных, всякое же честное недостойно ея есть». «Они, поясняет блаженный Феодорит, пренебрегли закон Твой, а я почитаю заповеди Твои более достолюбезными, нежели золото и драгоценные камни».
Разливающаяся вокруг греховность раздражила и без того не спавшую ревность по Богу и возжгла вящшую любовь к заповедям Божиим. Забыт Бог; померкла слава Божия среди людей, предавшихся всякому греху. Но истинный боголюбец не увлекается общим потоком, а воодушевляется ревностию восстановить эту славу своею верностию заповедям, напоминая окружающим, что есть Бог, ревнитель правды и отмститель за беззакония. Некрепкого духом увлекает недобрая среда, а крепкого вооружает к противодействию.
Сего ради, то есть ради всего сказанного, ради того, что верность заповедям приближает к Богу, вводит в сродство с Ним и преисполняет благонадежностию, верный заповедям открытым лицом взирает к Богу, благонадежно предается Ему и дерзновенно изрекает Ему свои потребности, и духовные, и вещественные, с уверенностию в том, что он будет услышан. Поелику все в Боге и от Бога, то эта верность, очевидно, приводит к источнику всех благ, всегда открытому и неистощаемому, и дает вкушать их. Вкусивший сего не может не преисполняться чувством благобытия, а это и есть последняя цель всех исканий человеческих. Как не любить заповеди, когда они вводят в такое состояние!
Вот это и есть единое на потребу! Естество наше многосложно. Каждая часть состава его и каждая сила в составе имеет свою потребность, удовлетворения которой требуют они самим присутствием своим в естестве. Но верх всех потребностей составляют те, которые устремляют человека от тварей к Богу, от земли на небо, от времени к вечности. Вот это собственно и есть человеческие потребности, они-то и указывают на норму человеческой жизни. По силе своей и всеобъятности они таковы, что, быв удовлетворены полно и истинно, притупляют остроту всех прочих потребностей, не дают ощущать жгучести их, заглушают докучливость их. Вот почему удовлетворение их есть единое на потребу! Достигший этого состояния бывает доволен, хотя бы все другие потребности и не были удовлетворяемы или удовлетворяемы не вполне.
Напротив, не имеющий этого удовлетворения предан бывает неприятному и докучливому воздействию всех других потребностей, и терзаем бывает ими в разволоку. Потеряв единое, теряет он норму, куда и как направлять со всех сторон беспокоящие его требования, и неизбежно вдается во многое. Тогда открывается у него множество целей, к целям – множество средств к тому и другому, в действии – разнообразное стечение благоприятствующих и неблагоприятствующих обстоятельств, пособий и препятствий. Попавши в этот круговорот, мечется он, сам себя не понимая, что и почему делает. Вот это и есть суета суетствий, сознать которую дается, однако ж, только тому, кто вышел из нее.
Паче злата и топазия будут вообще означать – более всех других предметов, коими удовлетворяются другие потребности. Сердце отклонилось от них, испытав на деле, что они не насыщают, а только разжигают алчбу и жажду. Испытав, напротив того, делом, что хождение в заповедях успокоительно действует на все естество, сердце предается им и прилепляется к ним любовию, паче всяких других привязанностей. Нельзя обойтись и без таких предметов, как пища, одежда, кров, для иных – семья, книги, картины, связи; но все это не занимает настолько сердца, чтобы слишком настойчиво заботиться о стяжании или скорбеть много о лишении их. И сами они, и забота о них – приделок, а не главное дело. И им уделяется время и силы, но в мере их цены пред тем единым, которое занимает все сердце.
Отчего бывает время, когда являются лица, недовольные своим состоянием? – Оттого, что потеряли единое; переиспытав же все прочее, убедились, что оно не дает удовлетворения, – и стали посреди: от того отстали, а это стало, как трава, – вкус притупился. Отсюда туга и самоубийства.
Псалом сто восемнадцатый, истолкованный епископом Феофаном.
Сего ради возлюбих заповеди Твоя паче злата и топазия
Они пренебрегли закон Твой, а я почитаю заповеди Твои более достолюбезными, нежели золото и драгоценные камни; потому что топаз принадлежит к числу дорогих камней; а им одним Пророк обозначил и все. Вероятно же, что в то время топаз предпочитался другим камням.
Сего ради возлюбих заповеди Твоя паче злата и топазия
Поелику, говорит, беззаконники разорили закон Твой, то посему я возлюбил его более, нежели золото и дорогие камни и великое богатство.
Феодорита: Они пренебрегали закон Твой; а я почитаю заповеди Твои боле достойными любви, нежели золото и драгоценные камни. Ибо топаз принадлежит к числу дорогих камней; почему под одним топазовым камнем, который в то время, должно думать, предпочитали другим, заключил все. По словам Никиты, этот камень весьма прозрачен и зеленоват, находится же в Топазе-городе Индейском; а будучи стираем на аптекарском бруске, не дает красного сока по цвету, но молочный, и может наполнить столько чашей, сколько угодно тому, кто его трет и не уменьшается ни в весе, ни в объеме, что и странно. Мать Птоломея, когда перевод божественного Писания был окончен, увидев этот камень, почувствовала столь приятное удивление, что, собрав его, имела к нему уважение. Другие говорят, что топаз имеет цвет золота; почему Давид и причислил его к золоту. Афанасия: сии слова соответствуют следующим: благ мне закон уст Твоих паче тысяч злата и сребра, и сим: прими вразумление, а не сребро и познание более злата испытанного (Прем. 8,10); ибо лучше премудрость, нежели камни многоценные, и все дорогое не стоит ее. Оригена: Это: посему, связывает с словами: время сотворить, так: поелику время сделать отомщение разоряющим закон Твой, Господи; то посему, боясь, чтобы не пострадать в сие время от Твоей мести, я возлюбил заповеди Твои паче всех драгоценностей.
Сего ради возлюбих заповеди Твоя паче злата и топазия
См. Толкование на Пс. 118:126