Наследовах свидения Твоя во век, яко радование сердца моего суть

Терпение предполагает нечто суровое, безотрадное. По внешнему виду оно, действительно, представляется таким; но внутри его движется отрада, столь сладостная, что с нею не может идти в сравнение никакое утешение мирское или житейское. Радость духовная есть неотложное достояние тех, которые с терпением постоянны в добре. Это самое и выражает здесь пророк: наследовах, говорит, свидения Твоя, – принял их, как принимают богатое наследство, усвоил их себе и ввек не расстанусь с ними, ибо они радуют сердце мое, не в будущем только обещая радость, но теперь исполняя сердце радостию, – и потому суть радование сердца моего.

Подумайте, в самом деле, чего мы все до единого желаем? – Счастия. А что такое счастие? – Состояние, радующее сердце. Счастлив, кого радует все, что есть в нем, у него и около него. Вот же вам и средство к тому: примите свидения Божии, определения воли Божией, засвидетельствованные Самим Богом, со всею любовию и желанием, и пребывайте в них, с твердым намерением вовеки быть верным им, – и это изольет в сердце ваше радость, которая и не отойдет от него вовеки, так что переход от сей жизни в другую будет для него не чем иным, как переменою радости здешней на радость нескончаемую и неописанную. Что это так, в этом уверяет нас пророк собственным опытом. Не что другое внушает нам и Господь в проповеди Своей о блаженствах. Все содержание Его беседы в кратких словах таково: хочешь быть блаженным, то есть всесторонне счастливым, – будь смирен, сокрушен сердцем, кроток, правдолюбив, милостив, чист сердцем, миротворен, терпелив и благодушен. А что это, как не «восприими свидения Мои как наследство и не расставайся с ними вовек»?

Нечестивому же несть радоватися, не только тому, кто прямо восстает против Бога и святых свидений Его, но и тому, кто хоть и исправен во внешнем поведении, но в сердце поставляет последнее благо свое не в Боге и не в общении с Ним.

У всех таких не бывает истинного радования сердца, а только минутные порывы на радость, сменяющиеся сильнейшею тугою сердца, как после молнии ночью минутная светлость сменяется густейшим мраком. Не то дают сердцу – оно и не радуется; рванется на иное, полагая, что это-то и может истинно обрадовать его, но, отведав, тотчас отвращается от того, тугою своею давая знать, что это не то, что ему нужно. Туга эта обща всем миролюбцам и грехолюбцам. Они заглушают ее немного, гоняясь без перерыва за радостями, но совсем заглушить не могут. Мало-мало, и она восстает со всею силою. Милость Божия так устроила, чтоб удаляющиеся от заповедей Его внутри себя всегда слышали голос, призывающий их на путь свидений, могущий истинно их осчастливить.

Скажут: а мученики, а подвижники? Сколько страдания у первых, и сколько лишений у последних! Но то-то и дивно, что ни страдания, ни лишения не отнимали радования от сердца, верного свидениям Божиим, а, напротив, усугубляли его, и не надеждою только в будущем, а действительным вкушением радости в настоящем. Не верить сему нельзя; когда сами страдавшие и терпевшие лишения не на словах только изъявляли радование сердца своего, а являли его делом.

Псалом сто восемнадцатый, истолкованный епископом Феофаном.

«Наследовах свидения Твоя в век, яко радование сердца моего суть». Будучи уверен, что свидения Твои суть вечное и некрадомое наследие, приобретению оных радуюсь и веселюсь.

Наследовах свидения Твоя во век, яко радование сердца моего суть

Я, продолжает, почитал всегдашним наследством моим заповеди Твои, Господи, и такою прибылью, которой никто не может отнять у меня, каковыми словами Давид показывает великую любовь свою к заповедям Господним.

Оригена: Только радующиеся о заповедях Божиих и с удовольствием занимающиеся делами правды могут всегда быть постоянными наследниками свидетельств Его: они то получают их в наследство и участок вместо всего, находящегося в мире; почему, если случается и страдать за них, они веселятся. Аполлинария: Свидетельства Божии составляли радование сердца Апостолов, когда они пошли из собора радуясь, что за имя Иисусово удостоились принять поругание.