И шум от крыльев Херувимов слышен был даже на внешнем дворе, как бы глас Бога Всемогущего, когда Он говорит
См. Толкование на Иез. 10:2
И шум от крыльев Херувимов слышен был даже на внешнем дворе, как бы глас Бога Всемогущего, когда Он говорит
Херувимы, так тесно связанные с явлением славы Божией, что они называются херувимами славы (Евр IX:5), не могли остаться безразличными к переходу славы Божией с них на порог храма и ответили на это шумом, т. е. движением (хлопаньем) крыльев своих, что могло быть со стороны херувимов, которые у Иезекииля не говорят, а в Апокалипсисе говорят очень мало, рукоплесканием (Кнабенбауер) Богу, производящему суд над ненавистным особенно для них нечестием (ср. Откр VI:8 и д. при снятии Агнцем каждой из первых 4 печатей, которые заключали под собою страшные бедствия для земли, 4 херувима по очереди говорят тайнозрителю в чувстве удовлетворения: “иди и смотри”). Этот сильный шум (от крыльев херувимов) слышен был на всем необъятном пространстве храма, об обширности дворов которого можно судить по описанию таинственного храма Иезекииля в XL-XLII гл.; находясь в данный момент видения на внутреннем дворе храма (VIII:16), пророк может быть из эха заключил, что шум достигал наружной стены внешнего храмового двора. Шум от крыльев херувимов, так подробно и раздельно описанный в I:24, пророк характеризует здесь одним из 4 приведенных там сравнений, наиболее сильным: сравнением с гласом Бога Всемогущего (евр. “Ел-Шаддай”, там просто: “Шаддай”; Ел-Шаддай еще только в Быт XLIII:14), когда Он говорит (тоже добавка к I:24, где см. и объяснение выражения; Симмах и Феодотион “как глас грома”). По I:24 такой шум происходил от крыльев херувимов, когда они летали; следовательно, в данном случае они не с меньшей силой ударяли своими крыльями, чем делали это при полете: в таком возбуждении находились они.
Толковая Библия.