И услышал фараон об этом деле и хотел убить Моисея; но Моисей убежал от фараона и остановился в земле Мадиамской, и сел у колодезя
Так бежит Моисей от лица царя фараона, чтобы не осквернил его царский двор и не погубило могущество. И ценнее сокровищ Египта стало для него поругание Христово.
О бегстве от мира.
Вышел из Египта Моисей и стал пророком, и вернулся к народу, чтобы освободить их души из земли скорби.
О молитве Иова и Лавида.
И услышал фараон об этом деле и хотел убить Моисея; но Моисей убежал от фараона и остановился в земле Мадиамской, и сел у колодезя
См. Толкование на Исх. 2:11
И услышал фараон об этом деле и хотел убить Моисея; но Моисей убежал от фараона и остановился в земле Мадиамской, и сел у колодезя
И седе при кладязе. Когда же видит, что ленивые пастухи с наглостью отнимают воду, почерпнутую девами, тогда, по правдивости своей, избавляет их от насилия, и из жалости поит овец их. И поелику отец спрашивал дочерей о причине скорого возвращения; то они пересказывают ему о правдивом и сострадательном поступке Моисея. Отец посылает звать его, чтобы пришел вкусить хлеба его, и тем в доме его вознагражден был за благодеяние, какое оказал дочерями его при кладезе. И как Моисей занят был тою мыслью, куда ему идти, и где остановиться; то, как скоро прислал за ним священник, уразумел из сего, что Избавивший его от смерти в реке рукою дочери Фараоновой, и бегством от очей Фараоновых Спасший от рук царя, и теперь вложил священнику мысль, ввести его к себе и сделать женихом дочери своей. Так, Бог избавил Моисея от волхвов, привел его к священнику; не опасался Моисей священника, как не боялся и волхвов; если не получил от них пользы, то не потерпел и вреда. Аарон и Мариам скорбят о том, кем прежде хвалились и величались; а Иофор, видя красоту и верность Моисея, особливо же ради сопутствующего ему Бога, убеждает Моисея взять Сепфору в жену, чтобы, как Иаков освободил дочерей Лавановых от трудов пастырских, так и он освободил Сепфору и сестер ее от подобных же трудов. И взял Моисей Сепфору, и родила она ему двоих сынов; первого он обрезал, а другого Сепфора не дала ему обрезать, надеясь на отца и братьев своих. Ибо она, хотя согласилась быть женою Моисеевою, но не хотела быть единоверною с ним; как дочь священника, воспитанная мясами жертв, привыкла она к почитанию многих богов. И не дозволила ему обрезать обоих сынов, и не отказала в обоих; уступила одного, чтобы на нем совершилось обрезание Авраамово, и отказала в другом, чтобы в нем продолжалось необрезание дома отца ее. Но при наречении имен сыновьям Моисей не сделал угождения ни матери, ни отцу ее; первому дал имя в память его преселения, какое потерпел ради Бога, а другому в память избавления своего от Фараона. По прошествии же сорока лет, проведенных Моисеем в земле мадиамской, умер Фараон, мучивший Евреев, и они успокоились после тяжкого рабства. Воспомянули о завете Божием с Авраамом, и о том, что время уже исполнилось, даже протекло еще тридцать лет, и начали молиться, и были услышаны. И призри Бог на сыны израилевы, и познал Бог, каковы скорби их, и чем уврачевать их.
III. Паримиия на вечерне в среду страстной седмицы (Исх. 2:11–22). В сей паримии повествуется о бегстве Моисея в землю Мадиамскую и о супружестве с дочерью Иофора.
Услыша же фараон глагол сей, и искаше убити Моисея. Отъиде же Моисей от лица фараонова и вселися в земли Мадиамстей. Пришед же в землю Мадиамскую, седе при кладязе
Услыша же фараон глагол сей. Опасение Моисея, что слух о казни Египтянина, вместо того, чтобы распространяться между одними Евреями к их ободрению, дойдет от недовольных им Евреев до Египтян, сбылось. О поступке Моисея доведено было до сведения самого фараона Египтянами, или может быть самими Евреями, которые могли сделать на него донос фараону, с целью отвратить подозрение, не сочувствуют ли они замыслам Моисея. – Фараон искаше убити Моисея. Решение фараона погубить Моисея могло проистекать из одних политических расчетов. Может быть, ему самому жалко было Моисея как нареченного сына своей дочери, но опасение, что Моисей возмутит против него его подданных и сам станет во главе восстания, было сильнее всех других соображений и побудило фараона произнести смертный приговор на Моисея. – Отъиде же Моисей от лица фараонова и вселися в земли Мадиамстей. Главною причиною самопроизвольного удаления Моисея за пределы Египта было нерасположение к нему Евреев. Он убедился, что они еще не готовы воспользоваться его услугами и даже враждебно в отношении к нему настроены и что следственно нельзя же спасать их против их воли. Другою причиною удаления Моисея было опасение за свою жизнь вследствие царского против него гнева. Что, впрочем, его опасение отнюдь не было малодушным страхом, это открывается из слов Апостола Павла: «Верою оставил Моисей Египет, не убоявшись гнева царского, ибо он, как бы видя Невидимого, был тверд» (Евр. 11:27). Вера Моисея в обетования Божии о возвращении Евреев в землю Ханаанскую, в соединении с убеждением, что он призван Богом послужить исполнению этих обетований, была в нем так сильна, что он хотя бежал из Египта от гнева царского, но не боялся этого гнева. Он не боялся, чтобы царский гнев мог воспрепятствовать ему быть спасителем Евреев. Он уверен был, что Господь рано или поздно, непременно, имиже весть судьбами, устроит чрез него спасение их. Видимая опасность, угрожавшая его жизни, не поколебала в нем надежды на невидимо бодрствовавший над ним промысл Божий. «Невидимого он как бы видел и был тверд». – Нельзя не усматривать знамения особенного промышления о нем Божия в том, что обстоятельства, заставившие его оставить Египет, сложились так, а не иначе. Умерщвление Египтянина сделало положение Моисея неопределенным, оно вооружило против него фараона, но и между Евреями не приобрело ему друзей. Моисею оставалось только бежать из Египта. Конечно, это было горько для человека, который всей душою предан был своим единоплеменникам и не дорожил блестящим положением при дворе. Но дела Божии не делаются без самоотвержения. Если бы Моисею сразу удалось привлечь на свою сторону Евреев, это, конечно, было бы ему приятно, но вместе это было бы для него искусительно. Он любит своих единоплеменников, он желает им блага, готов для них на все жертвы, но и они относятся к нему с сочувствием, готовы следовать за ним, повиноваться ему, делить с ним все опасности; он был бы удовлетворен, но кто поручился бы тогда, что его любовь к Евреям вполне бескорыстна, что она не держится только взаимностию? Дело спасения Евреев требовало деятеля, который бы мог послужить ему по одной чистой любви к Богу и Его избранному народу, для того, чтобы не стали потом говорить, что это дело не Божие, а человеческое. И вот Моисей поставляется в такие обстоятельства, которые должны были показать, способен ли он к искренней, бескорыстной любви к Богу и Его народу. Народ, которому Моисей призван послужить, не признает его своим вождем, отказывается от его услуг. Моисей принужден бежать от народа, который за ревность о благе его заплатил ему недоброжелательством, но в удалении от народа Моисею дается случай засвидетельствовать, что он не перестал любить народ, его отринувший, что он в разобщении с ним вздыхает по нем. Нет сомнения, что Моисей воспользовался сим случаем как нельзя лучше. Он научился любить своих соплеменников до готовности за спасение их быть изглаженным из книги живота, как сие показали последствия (Исх. 32:32). – Орудием спасения Евреев надлежало быть лицу, одушевленному не только бескорыстною любовью, но и величайшим смирением пред Богом для того, чтобы успех этого дела никто не дерзал приписать людям, а не Богу. Моисей, как воспитанный во всей премудрости Египетской, мог думать, что в деле освобождения Евреев может на что-нибудь пригодиться его естественная мудрость, мог с некоторым самодовольством помышлять, что не даром так многому научился при дворе Египетском. Но вот обстоятельства располагаются так, что он никакого употребления не мог сделать из своей премудрости, он должен был бежать из общества людей образованных и ученых, на долгое время водвориться среди племени, ведущего простой, пастушеский образ жизни, и усвоить простые привычки этого племени. Мечтам о силе естественной мудрости, конечно, не благоприятствовала такая обстановка, и Моисей среди ее научился так смиренно думать о своих естественных достоинствах, что, когда Господь из Синайской купины повелевал ему идти на спасение Евреев, он отказывался от этой чести и просил Его предоставить ее другому достойнейшему. Но это-то смиренное сознание недостоинства и нужно было для того чтобы быть достойным орудием промышления Божия о Еврейском народе, нужно было, чтобы не только Моисей, но весь народ знал, что от Господа, а не от людей спасение его, и что на одного Господа, а не на человека должно всегда надеяться. И вселися в земли Мадиамстей. Мадиамляне, среди которых водворился Моисей, были потомки четвертого сына Авраамова от второй его жены Хеттуры (Быт. 25:2). Одни из них обитали на юго-востоке от Мертвого моря в соседстве с Моавитянами и служили вместе с ними идолам. Они были врагами Евреев, ибо когда Евреи чрез 38 лет своего странствования в пустыне приблизились к границам земли обетованной, Мадиамляне с Моавитянами, не желая иметь их соседями, старались вовлечь их в любострастие и чрез то в идолопоклонство для ослабления их (Числ. 25:6 и д.). Другие из племени Мадиамского жили в каменистой Аравии на Синайском полуострове, близ Эланитского залива Чермного моря. Они не утратили веры в единого истинного Бога, которую наследовали от Авраама, и вели пастушеский образ жизни. Среди этой-то лучшей части Мадиамского племени водворился Моисей. – Пришедши сюда из Египта, Моисей седе при кладязе – обыкновенное место отдыха для путников на востоке. Дальше ли отсюда он хотел после отдыха продолжать путь или решился здесь остаться на постоянное жительство, неизвестно. Последнее впрочем вероятнее, судя по тому, что жители этой местности были близки к Моисею, не только по происхождению их от Авраама, но и по религиозному единомыслию.
Толкование на паремии из книги Исход.
И услышал фараон об этом деле и хотел убить Моисея; но Моисей убежал от фараона и остановился в земле Мадиамской, и сел у колодезя
Земля Мадиамская, в которую удалился Моисей, отличается в Библии от Синайского полуострова, представляется лежащей за его пределами (Исх. 18:1–6, 27). Ее положение обычно указывают около Эланитского залива, на восточной его стороне, указанием на что служат развалины находившегося здесь города Модиана, или Мадиама. Населявшие данную местность мадианитяне происходили от Авраама через Хеттуру (Быт. 25:1; 1 Пар. 1:32). Колодцы, около которых собирались стада со своими пастухами (Быт. 29:2 и д.), являлись в пустыне таким местом, в котором всего скорее можно было встретиться с человеком. С этим расчетом и сел Моисей у колодца.