я, Павел, пишу своей рукой: я возмещу; чтобы не сказать тебе, что ты и за самого себя мне должен

[Павел пишет] и радушно, и вместе с тем обличительно, на случай, если бы Филимон отказался принять Онисима, тогда как Павел не отказался даже написать о нем письмо. Этим весьма сильно и его тронул, и вместе с тем избавил Онисима от опасения.

Гомилии на Послание к Филимону.

Аз Павел написах рукою моею, аз воздам: да не реку тебе, яко и сам себе ми еси должен

Удостоверяет Апостол, что он не к слову только сказал это, но возымел решительное намерение воздать. Для чего дает расписку, говоря: «Вместо обязательства имей у себя это послание; все оное написал я сам, признаю себя должником и обещаюсь уплатить долг» (Феодорит). Письмо все писано рукою святого Павла, но расписку собственно составляют слова настоящего текста: аз воздам. Как намерение воздать было у святого Павла решительное, так и удостоверение не оставляло никакого сомнения. То и другое условливало победу над сердцем Филимона. Святой Златоуст говорит: «Слова сии говорит святой Павел и искренно, то есть с искренним благорасположением, и обличительно, если бы тот отказался принять раба, тогда как святой Павел не отказался дать за него собственноручную расписку. Этим он весьма сильно тронул Филимона и Онисима избавил от всякой тяготы. Моею рукою, - говорит, аз написах. Ничего нет пламеннее, ревностнее и стремительнее этого сердца!»

Да не реку тебе, яко и сам себе ми еси должен; то есть — «чрез меня сподобился ты спасения» (Феодорит). Ты обязан мне своим спасением, своею вечноблаженною жизнию. С этим какой житейский долг может идти в сравнение? Почему я мог бы тебе сказать: прими Онисима, и того ущерба, какой он причинил тебе, не принимай в счет. Отнеси это на уплату того долга, каким сам ты мне должен. Ты самим собою мне должен, а то, чем Онисим тебе должен, составляет малость из имения твоего. Если б он и все твое имение сгубил, и тогда это не шло бы в сравнение с тем, чем ты мне должен; потому что ты собою мне должен, а имение твое что значит пред тобою? Так, если б Онисим сгубил все твое имение, и я попросил тебя простить ему все в уплату за себя самого, и ты сделал так; и тогда не все бы еще ты уплатил мне за себя, много бы еще оставалось за тобою. А если простишь ради меня ту малость, какою должен тебе Онисим, то ее и в счет нечего брать. Так я мог бы тебе написать, говорит Апостол, и не обещая тебе уплаты ущерба. Но я не делаю этого; напротив, обещаю уплату и действительно уплачу ее: так что все, что желательно мне от тебя получить, ограничивается благосклонным принятием тобою в милость Онисима, чада моего, брата нашего с тобою о Господе. Этого ли не сделаешь для меня ты — собою самим мне должный? — Такая мысль видна у Амвросиаста: «Апостол самого Филимона обременяет большим долгом, чтоб он тем охотнее оказал милость рабу и чрез него малость некую уплатил за себя» (перифраз).

Святой Златоуст следующее побуждение выставляет к написанию сих слов. Слова: я уплачу; вот тебе расписка! могли породить в душе Филимона неприятную мысль, что Апостол не доверяет ему, не верит, что он способен к такой добродетели — бескорыстно простить Онисима. В отклонение такого помышления Апостол говорит как бы ему: не подумай, что я не уверен в тебе. Разве я не знаю, как чувствуешь ты, что должен мне и самим собою? Стоит мне сказать тебе слово, и ты все сделаешь. Если я иначе устрояю это дело, на это есть другие причины, а не неуверенность моя в тебе. — Это пространный перифраз слов святого Златоуста, которые кратки и сжаты. «Чтобы Филимону не показалось обидным, что Апостол, прося его о рабе — воре, будто не надеется получить просимое, то он исправляет и это: да не реку тебе, - говорит, яко и сам себе ми еси должен, то есть должен не тем, что твое, но тобою самим. И это сказал он от любви, в силу взаимной дружбы и того, что слишком полагается на него. Смотри, как он везде заботится о том и другом, — и о том, чтобы просить с полною уверенностию, и о том, чтобы не показаться слишком дерзновенным». Пояснее излагают эту мысль Экумений с Феофилактом. Последний пишет: «Чтоб не показалось укорным Филимону, что Апостол, будто не надеясь на него, не просит его о рабе — воре просто так (безо всего), но (предлагает уплату) и дает собственноручную расписку, — ибо это давало знак, что Филимон будто жестокосерд и к учителю своему невнимателен, — чтоб это не показалось, Апостол приведенными словами дает разуметь, что доверяет ему и надеется на него очень».

Но в этих словах можно видеть не то одно, почему их написал Апостол, но и то, почему сделал прописанное. Если б Апостол попросил простить Филимона, не предлагая уплаты, то не благоволящие к Евангелию могли бы говорить: вот он Евангелие и веру обращает в средство к достижению житейских целей. Обратил Филимона к вере и теперь требует, чтобы тот принял обокравшего его раба без востребования украденного. — Чтоб не говорили так и не клали укора на нашу веру и Евангелие, я и не говорю тебе, пишет Апостол, что так как ты сам собою мне должен, потому прости даром провинившегося раба; напротив, обещаю уплатить тебе весь ущерб, причиненный бежавшим, и прошу, как милости, принять его в твое доброе благорасположение. Высшего я не обращаю в средство к достижению низшего. Вера наша не расстраивает установившихся порядков общей жизни, а только влагает в них иной дух, который свыше есть от Господа.

Толкование на послание к Филимону.

я, Павел, пишу своей рукой: я возмещу; чтобы не сказать тебе, что ты и за самого себя мне должен

См. Толкование на Филим. 1:15