и вниде в претор паки и глагола Иисусови: откуду еси Ты; Иисус же ответа не даде ему

См. Толкование на Ин. 19:4

И опять вошел в преторию и сказал Иисусу: откуда Ты? Но Иисус не дал ему ответа

Достоин ли был знать святейшую из тайн суеверный язычник, который спрашивал Господа не по любви к истине, а от страха, после того как, совершенно вопреки своей совести, подверг Его мучительному бичеванию? Понтий не способен был понять тайну предвечного происхождения лица Иисусова, которая, по высоте своей, не могла найти себе места даже в уме первосвященников и книжников, всегда почивавших на законе Моисеевом. Все слышанное или прочитанное Пилатом о сынах богов, которыми изобилует мифология греков и римлян, не помогло бы ему в постижении тайны лица Иисусова; на основании этих басен Пилат всего скорее сравнил бы Его в своем уме с каким-либо Геркулесом или Ромулом. Притом избавить Себя от смерти повествованием о Своем небесном происхождении было совершенно несообразно с нравственным достоинством Иисуса Христа. Мы видели, что Он, решившись положить душу Свою за спасение мира, вместе с тем отрекся от всех сверхъестественных средств к Своему освобождению; Ему угодно было, чтобы Его судили как человека, а не как Сына Божьего.

Впрочем, если бы Господь, – как думают, к сожалению, в наше время некоторые даже из ученых толкователей слова Божьего, – происходил от земных родителей, а не произошел, как Он Сам говорил, «с неба», от «Отца», то, может быть, самая любовь к истине, для свидетельства которой Он родился, побудила бы теперь вывести Пилата из заблуждения, сказав: «Я, подобно всем людям, происхожу от смертных родителей: я не Сын Божий в собственном смысле этого слова и называл себя так единственно в том отношении, в каком каждый добродетельный человек может быть назван сыном Божьим». Пилат, может быть, не был бы неспособен понять, в чем состоит нравственное сыновство Божье. Но как Иисус Христос был и есть действительный, естественный Сын Божий, то Ему и прилично было отвечать (как и ответил) на вопрос Пилата – молчанием.

Последние дни земной жизни Господа нашего Иисуса Христа.

И опять вошел в преторию и сказал Иисусу: откуда Ты? Но Иисус не дал ему ответа

Многие удивляются молчанию, которое сохраняет Иисус пред Своими судьями, ибо молчание иногда принимается за согласие и, по-видимому, тогда, когда мы ничего не отвечаем на предлагаемые нам вопросы, мы подтверждаем сим самым то, в чём нас обвиняют: посему Спаситель не подтверждает ли Своим молчанием справедливости тех обвинений, которые взводят на Него враги Его? Совершенно нет: напротив, самым молчанием Своим Он опровергает уже обвинение. Тот имеет причину молчать, кто не имеет нужды защищаться. Пусть те, которые опасаются неудачи в своем деле, думают о средствах защиты, и спешат говорить; что до Иисуса Христа, Он победоносен и тогда, когда Его осуждают, Он торжествует и тогда, когда произносят над Ним последний приговор. Сам Пилат должен сказать: я не повинен в крови Праведника сего (Мф. 27:24). Таким образом, самое лучшее и правое дело есть то, которого не защищают, и которое, между тем, непоколебимо. Не то вполне правое дело, которое поддерживается словами, но то, которое поддерживает сама истина. Правда не должна защищаться таким же образом, каким обыкновенно защищается неправда.

Избранные места из Священной Истории

И опять вошел в преторию и сказал Иисусу: откуда Ты? Но Иисус не дал ему ответа

См. Толкование на Ин. 19:8

И вниде в претор паки и глагола Иисусови: откуду еси Ты

Уже не спрашивает Его: что еси сотворил (Ин. 18, 35)? а – откуду еси Ты? с небес или от земли?

Иисус же ответа не даде ему

То, о чем теперь спрашивал Пилат, он уже знал, потому что он слышал от Иисуса Христа: Царство Мое несть от мира сего (Ин. 18, 36). И как тогда слабо защищая Иисуса Христа, он не принес никакой пользы, так и теперь он не принес бы никакой пользы, будучи малодушным и боязливым.

И опять вошел в преторию и сказал Иисусу: откуда Ты? Но Иисус не дал ему ответа

См. Толкование на Ин. 19:8