Возведя же очи свои, они никого не увидели, кроме одного Иисуса

См. Толкование на Мф. 17:6

Возведя же очи свои, они никого не увидели, кроме одного Иисуса

Для разума понятно то, что они, поднявшись, увидели только одного Иисуса; это для того, чтобы голос Отца не показался им сомнительным, если бы Моисей и Илия продолжали пребывать с Господом, Которому Он дал самое действительное свидетельство. Итак, после исчезновения облака они видят, что стоит Иисус, а Моисей и Илия исчезли: потому что после рассеяния тени закона и пророков, покрывавшей апостолов своим покровом, свет первого и последних (utrumque lumen) [или: истинный свет (verum lumen)] открылся в Евангелии.

Толкование на Евангелие от Матфея.

Возведя же очи свои, они никого не увидели, кроме одного Иисуса

См. Толкование на Мф. 17:6

Возведя же очи свои, они никого не увидели, кроме одного Иисуса

И обрати внимание, если можешь сказать и относительно сказанного в этом месте, что ученики, поняв, что Сын Божий дал ответ Моисею и именно Он сказал: Человек не может увидеть лицо Мое и остаться в живых (см. Исх. 33:20), и, увидев лицо Сына Божьего, как солнце, и получив о Нем свидетельство Божие, не вынеся сияния Слова, смирились под крепкой рукой Божией (1 Пет. 5:6). Но после прикосновения Слова, возведя очи, они увидели одного Иисуса и больше никого. Ибо Моисей-закон и Илия-пророчество стали одним с Евангелием Иисуса, и уже не остались тремя, как были прежде, но трое стали одним. Помышляй об этих вещах в духовном смысле.

Комментарии на Евангелие от Матфея.

Возведше же очи свои, ни когоже видеша, токмо Иисуса единаго

Чтобы они были убеждены, что голос был о Нем, является им Сам один.

Толкование Евангелия от Матфея.

Возведя же очи свои, они никого не увидели, кроме одного Иисуса

См. Толкование на Мф. 17:7

Возведя же очи свои, они никого не увидели, кроме одного Иисуса

(Мк. 9:8 — со значительной разницей в выражениях). Здесь мелкая подробность, указывающая на реальность события. О том, что было бы более важно и для нас интересно, евангелисты молчат. В настоящем случае было бы достаточно, если бы евангелист Матфей окончил свою речь 7 стихом. Но он не сделал так, а добавил ст. 8, живописно изобразив происходившее.

Историческая действительность события лучшими экзегетами вполне признается. Оно связано определенными признаками с тем, что было раньше, т.е. с исповеданием Петра, и имеет близкую связь с тем, о чем рассказывается дальше. Событие не может быть выделено из контекста без того, чтобы не образовался пробел. В точности согласный во всех подробностях рассказ синоптиков подтверждается намеком четвертого евангелиста, который, правда, прямо не говорит о преображении, хотя и был сам его свидетелем, но ясно на него намекает, Ин. 1:14. А другой очевидец прямо сообщает о нем, 2 Пет. 1:16-18.

“Истина это, или ложь, или отчасти то и другое, — это преображение на горе Ермон? — спрашивает Эдершейм. Одно, по крайней мере, несомненно: если это истинный рассказ, то в нем не говорится только о субъективном видении без объективной реальности. Но в этом случае было бы не только трудно, но и невозможно отделить одну часть рассказа от другой, — явление Моисея и Илии и преображение Господа, и приписать последнему объективную реальность, первое считать только видением”. Попытки представить видение мифом или истолковать его на рационалистических началах, по словам Эдершейма, несостоятельны.

Толковая Библия.

Возведя же очи свои, они никого не увидели, кроме одного Иисуса

См. Толкование на Мф. 17:1