Ст. 21-22 и Давид сказал: да, напрасно я охранял в пустыне все имущество этого человека, и ничего не пропало из принадлежащего ему; он платит мне злом за добро; пусть то и то сделает Бог с врагами Давида, и еще больше сделает, если до рассвета утреннего из всего, что принадлежит Навалу, я оставлю мочащегося к стене

И в самом деле, в связи с тем, что Давид дал клятву, что убьет Навала, и из снисходительности к нему не совершил убийства, должно ли теперь нам прийти к тому утверждению, что нам надлежит подражать Давиду и в этом, то есть клясться, что сделаем то или другое из того, что несколько позднее сочтем ненадлежащим? Но если страх лишил разума Лота, когда он решил было выставить дочерей своих на забаву толпе, то также гнев смутил сего Давида, когда он произнес необдуманную клятву. Когда бы было нам дозволено спросить обоих из них, отчего они поступили так, то один мог бы сказать: Страх и трепет наплел на меня, и ужас объял меня (Пс 54:6); другой же сказал бы: Иссохло от печали око мое, обветшало от всех врагов моих (Пс 6:8).

И посему нам не представится удивительным то, что один в сумраке своего страха, а другой от ослабевшего ока не усмотрели того, что следовало усмотреть, дабы воздержаться от совершения ненадлежащих поступков. Воистину, святому Давиду мы могли бы со всей справедливостью сказать, что ему не следовало гневаться даже на такого неблагодарного мужа, как Навал, платящего злом за добро. И если даже гнев человека нашел на него, то всё же не следовало дать ему настолько одолеть себя, чтобы принести клятву [Богу] в том, что сам либо совершит в приступе гнева, либо не совершит вовсе и тогда нарушит свою клятву как клятвопреступник.

Против лжи.

Ст. 21-22 и Давид сказал: да, напрасно я охранял в пустыне все имущество этого человека, и ничего не пропало из принадлежащего ему; он платит мне злом за добро; пусть то и то сделает Бог с врагами Давида, и еще больше сделает, если до рассвета утреннего из всего, что принадлежит Навалу, я оставлю мочащегося к стене

Если мы поклялись необдуманно сделать нечто такое, что в случае своего осуществления повлечет самые плачевные последствия, то нам следует знать, что нет ничего лучше, как добровольно изменить означенное намерение на спасительное. Ибо иногда имеется настоятельная необходимость в том, чтобы отвести зло большее, чем клятвопреступление. Давид поклялся Богом убить Навала, человека глупого и нечестивого, и уничтожить всё его имущество, и, однако же, при первом обращении жены последнего, мудрой Авигеи, он с легкостью взял свои гневные слова обратно, убрал меч в ножны и нисколько не печалился о своем клятвопреступлении.

Гомилии на Евангелия.

Ст. 21-22 И Давид сказал: да, напрасно я охранял в пустыне все имущество этого человека, и ничего не пропало из принадлежащего ему; он платит мне злом за добро; пусть то и то сделает Бог с врагами Давида, и еще больше сделает, если до рассвета утреннего из всего, что принадлежит Навалу, я оставлю мочащегося к стене

См. прим к 13 ст.