Ст. 22-23 И сказал Давид: доколе дитя было живо, я постился и плакал, ибо думал: кто знает, не помилует ли меня Господь, и дитя останется живо? А теперь оно умерло; зачем же мне поститься? Разве я могу возвратить его? Я пойду к нему, а оно не возвратится ко мне

Царь Давид любил отрока, сидел во вретище и пепле. Однако он не привел ни гадателей, ни заклинателей, - хотя они и были тогда, как показывает Саул, - но молился Богу. Так и ты делай; что сделал праведник, то делай и ты; говори те же слова, когда умрет дитя: Я пойду к нему, а оно не возвратится ко мне (2 Цар 12:23). Вот что свойственно любомудрию и любви! Как бы ты ни любил свое дитя, ты не любишь настолько, насколько он тогда, хотя дитя было от прелюбодеяния. Блаженный Давид сильно любил его мать, а любовь родителей переходит, как вам известно, на детей.

И он так любил младенца, что, хотя и дурно о нем говорили, все же хотел, чтобы он остался жив. Но, тем не менее, он возблагодарил Бога.

Гомилии на Послание Колоссянам.

Ст. 22-23 И сказал Давид: доколе дитя было живо, я постился и плакал, ибо думал: кто знает, не помилует ли меня Господь, и дитя останется живо? А теперь оно умерло; зачем же мне поститься? Разве я могу возвратить его? Я пойду к нему, а оно не возвратится ко мне

Святой Давид потерял двух сыновей: один повинен был в инцесте, другой в братоубийстве. Стыдно было иметь их, но потерять их - горе. Потерял он и третьего - дитя, которое он любил. Он оплакивал его, покуда тот был жив, но перестал тосковать, когда он умер. Вот мы читаем, что, когда младенец заболел, Давид молил Господа о нём, постился и лежал во вретище, и, хотя старейшины приближались к нему и пытались поднять его с земли, он отказывался и вставать и есть. Узнав же, что младенец умер, он встал с земли, умылся, помазался, переменил одежды, почтил Господа и стал есть. Поскольку всё это показалось странным его слугам, то он пояснил, что, пока дитя было живо, он постился и плакал в праведной надежде, что Бог может сжалиться над ним, ибо уверен был, что Способный мёртвых возвращать к жизни верно может сохранить жизнь всё ещё живущего [младенца]. Теперь же, когда младенец умер, зачем ему поститься, ведь не может он вернуть его из мёртвых и оживить. Я пойду к нему, а оно не возвратится ко мне (2 Цар 12:23), - сказал он.

Вот великое утешение страждущего! Вот истинное суждение мудреца! Вот чудное терпение слуги! Так никто не станет возражать, будто несчастье выпало ему, жаловаться на то, что невзгоды его не соответствуют его заслугам. Ибо кто ты такой, чтобы прежде времени заявлять о твоих заслугах? Зачем ты хочешь опередить твоего Судию? Зачем ты выхватываешь приговор у Того, Кто будет судить?

О кончине брата Сатира.

Итак, Давид плакал о сыне, когда тот умирал, но не горевал о нём, когда он умер. Он плакал о том, чтобы сына у него не забирали, и прекратил плакать, когда его забрали, ибо знал, что он со Христом. А чтобы ты знал, что истинно то, что я говорю, то Давид плакал и по сыну Амнону, [обесчестившему сестру свою], когда его убили; горевал и об Авессаломе, братоубийце, когда тот погиб, говоря: Сын мой Авессалом! сын мой, сын мой Авессалом! о, кто дал бы мне умереть вместо тебя, Авессалом, сын мой, сын мой! (2 Цар. 18:33). Он не думал, что оплакивать надо невинного сына, ибо считал, что другие погибли за их преступления, а этот будет жить в силу своей невинности. Потому у тебя нет причин тяжело горевать о твоём брате: он рождён был человеком и подвержен был человеческой слабости.

На смерть Валентиниана.