Ст. 14-15, 20-23. И рече Господь к Моисею: ожесточилось сердце Фараоне. Не сказал Бог: Я ожесточил сердце Фараоново, но говорит: ожесточися сердце Фараоне, и не хочет отпустити людей. И еще сказал Господь Моисею: иди к нему, и стань на брезе речнем. Фараон вышел на реку, или с намерением по утру принести реке жертву, или по обычаю всякой день ходить туда утром, чтобы прохладиться. Вероятно же, что царь египетский, по доверчивости к волхвам, совершал жертвоприношение реке египетской. Выходит Моисей, и говорит Фараону от лица Божия, чтобы отпустил Евреев; но он не согласился, и Моисей удари воду речную; и воды, которые осквернил прежний Фараон кровно потопленных младенцев, преложились в кровь, и рыбы, которые прежде кормились телами младенцев, изомроша. И сия казнь послана была только для устрашения, чтобы вместо первенцев умерли рыбы. Поелику же Египтян не убедило истребление рыб; то должно было убедить избиение первенцев. Сотвориша же и волсви волхвованиями своими такожде. Волхвы не были удержаны Моисеем. Если бы они сделали что вопреки Моисею; то он остановил бы их немедленно, как удержал и обратил их в бегство, когда покрыл струпами. Поелику же действовали они заодно с ним и против своих, то не воспрепятствовал им с ним поражать Египет. Так сердце, коварное и восстающее против Бога, и самому себе неверно. Волхвам надлежало поражать тех, которые поражали и их, и народ их; но они делали тоже, что Моисей, поражали себя и Египтян: поэтому Моисей не удерживал их. Хотя старались они закрыть язвы Египта, однако же делали их только большими. И волхвы вразумляемы были сим, что не в силах они изменить природу вещей, хотя казалось им, что изменяют ее. Ибо изменение воды в кровь для Египтян было мучительно и тяжело, а чтобы изменить кровь в воду, что было бы неприятно Моисею, а волхвам отрадно, сего не сделали они; потому что и не могли сего сделать. Они делали только, что привычно было делать их искусству. И после сего опять Писание не говорит: Господь ожесточил сердце Фараона, но: ожесточися сердце его, и не послуша их, якоже рече Господь. Потом возвратився же Фараон, вниде в дом свой: и не положи себе сего во уме.

Ст. 14-18 И сказал Господь Моисею: упорно сердце фараоново: он не хочет отпустить народ. Пойди к фараону завтра: вот, он выйдет к воде, ты стань на пути его, на берегу реки, и жезл, который превращался в змея, возьми в руку твою и скажи ему: Господь, Бог Евреев, послал меня сказать тебе: отпусти народ Мой, чтобы он совершил Мне служение в пустыне; но вот, ты доселе не послушался. Так говорит Господь: из сего узнаешь, что Я Господь: вот этим жезлом, который в руке моей, я ударю по воде, которая в реке, и она превратится в кровь, и рыба в реке умрет, и река воссмердит, и Египтянам омерзительно будет пить воду из реки

Непослушание фараона, проистекающее из того, что он не хочет признать над собой власти Всевышнего, Его могущества, силы (5:2), приводит к целому ряду знамений, казней, доказывающих превосходство Господа над богами египетскими (17; 18:11). Первой из них является превращение нильской воды в кровь. Предсказание о ней дается фараону в то время, когда он шел «к воде» или для омовения, или для поклонения Нилу, как божеству. Превращение нильской воды в кровь, сопровождавшееся невозможностью пить ее и вымиранием рыбы (18), должно было убедить фараона в том, что Сущий — Господь (17).

Как известно, Нил был одним из главных божеств, почитавшихся по всему Египту (Плутарх), считался эманацией Озириса и обоготворялся под различными именами, между прочим, именем Гаии. В честь его, «отца-животворителя всего существующего, отца богов», устроялись храмы (напр., в Никополисе), приносились жертвы (в капище Джебель-Семелеха изображен Рамсес II, приносящий жертву Нилу), учреждались праздники и т. п. В первой же казни это популярное божество утрачивает свои благодетельные свойства (порча воды в соединении с вымиранием рыб) в зависимости от действий Аарона и Моисея (17, 20), — подчиняется, говоря другими словами, воле Того Бога, представителями Которого они являются. Прежде священный, Нил делается теперь предметом отвращения, оскверняется, так как кровь, символ Тифона, делала, по воззрениям египтян, нечистым всякого, кто прикасался к ней. Все это вместе взятое служило очевидным доказательством ничтожества бога Нила по сравнению с Богом еврейским. Такой смысл усвояет первой казни еще блаженный Феодорит. На вопрос: «почему первая казнь состояла в превращении воды в кровь?» — он отвечает: «потому, что египтяне высоко думали о реке и, как заменявшую им облака, называли богом».