Отими поношение мое, еже непщевах: яко судбы твоя благи

См. Толкование на Пс. 118:38

Отими поношение мое, еже непщевах: яко судбы твоя благи

Вместо «поношение», Акила перевел: «я устрашен», так же и Феодотион, а Симмах: «которого я боюсь». Поношение здесь разумеет то, которое явилось следствием греха. Его он страшился и боялся, и оно отрав­ляло его жизнь подозрением. Поэтому он не прибавил, как обык­новенно: судьбы Твои взыскал, или: сохранил, но: «ибо суды Твои благи». Судьбами же называет справедливые приговоры Божии. А «поношение» – значит: я сознаюсь, что я согрешил; и поно­шение мое в том и состоит, что, созданный по образу Твоему, я поскользнулся во грех. Итак, отними от мене грех мой, потому что Ты не только налагаешь наказание на согрешающих, но и каю­щимся даруешь еще большее спасение. Суды Твои благи – но прису­щей им силе добра: когда доброта усиливается, она делается благостью, как говорят умудренные в этом люди.

Беседа на псалом 118.

Отыми поношение мое, еже непщевах, яко судьбы Твоя благи

«Поношение, говорит блаженный Анфим, бывает двоякое: одно – напраслина, когда поносят неправедно, как, например, поносили неверные верующих: от этого поношения не только мы не бегаем, но ищем его, как источника славы и чести; другое, которое следует за грехами нашими и которое особенно покроет нераскаянных в день суда. Его-то отнять и молит Бога пророк, по благим судам Своим присуждающего прощение и подающего очищение грехов кающимся грешникам».

Грех обещает сласть не без придатка и почета в свойственном ему кругу; на деле же он сопровождается горечью и срамом, не всегда видимо, но всегда существенно. О человеке, сделавшем что-нибудь нехорошее в быту гражданском и семейном, обыкновенно говорят: «ударил себя в грязь лицом», точно так же ударяет себя в грязь лицом грешник в области духовной, пред Всевидящим Богом, пред ангелами и святыми, пред своею совестию, – пред всем, наконец, миром добра и света. Приходящий в сознание грешник, прежде всего, усматривает в себе эту срамоту, жалеет и досадует на себя, и порывается поскорее избавиться от такого поношения. Но пока он сознает себя находящимся еще здесь, в обычном порядке жизни, это поношение еще не так сильно теснит его; а когда перенесется он мыслию к Страшному суду Божию, тогда ужас объемлет все члены его от представления того, как с такою срамотою будет стоять он пред собором всех чистейших созданий Божиих и пред Самим Богом. Потому и вопиет: отыми поношение мое, чтоб и следа не было на мне этой обличительной срамоты греха. «Пророк, говорит святой Афанасий, как человек, сделав грех, видит, что поношение последует за ним к Божественному судилищу по воскресении, а потому молится и произносит предложенный стих».

Отыми поношение, – не прости только, но очисти существенно, – оторви и отбрось, чтобы остаться мне в чистом естестве, как Ты первоначально создал меня по образу Твоему, без прицепки этих гадин греха, которыми я облепил себя. Отпущение грехов дается тотчас же, лишь только покаешься; но вычищение души от грехов совершается не вдруг, а требует труда, как, например, мытье белья. Конечно, Бог, по особым щедротам Своим, может и вдруг убелить душу и переплавить, как золото в горниле, в одно мгновение; но это есть уже особенная благодать, – а кто же дерзнет испрашивать ее у Бога?

Грешная срамота, об отнятии которой молится здесь пророк, точнее определяется словами: еже непщевах. Непщевать – значит думать, полагать. Выходит мысль такая: хоть явных грехов я за собой и не вижу, но не могу думать, что я уж бессрамен. Греховная срамота может быть во мне глубже моего сознания. Полагая, что это так, я и молюсь: очисти меня и от этой невидимой мною срамоты. «Молясь об отъятии поношения, говорит святой Иларий, пророк молится об отъятии грехов, потому что за грехами следует поношение. Но видно, что он исповедует здесь не определенный какой-либо грех, совершенный делом, а такой, который только подозревает в себе, по причине немощи плоти; ибо не говорит: отыми поношение, которое во мне есть, а то, которое я непщую, предполагаю, подозреваю, показывая этим, что, сознавая немощь свою, он не может не сознавать и поношения своего».

Излагая подобную же мысль, святой Амвросий намекает на возможность и такой мысли у пророка: отыми срам, который я навлек на себя, задумав сделать грех, хотя и не сделал его делом. Под этим могут быть разумеваемы все мысленные грехи – помыслы нечистые, сочувствия, сосложения с ними и невольные грешные увлечения. Молитва пророка здесь будет та же, что в другом месте: от тайных моих очисти мя. «Это место, говорит святой Амвросий, несколько темновато, но его уясняет апостол: ничтоже, говорит он, в себе сеем, но ни о сем оправдаюся. Знал он, что человек есть; сколько мог, остерегался не грешить по принятии таинства крещения, и, хотя не сознавал за собою явного греха, но, как человек, исповедал себя грешником, зная, что только один Господь Иисус Христос греха не сотвори, ниже обретеся лесть во устех Его. Подобно сему и пророк, хотя и сам старался уклоняться всячески от греха, но желал, чтобы Бог был отражателем всякого от него греха. Хотя поношение и отнято было уже от него покаянием; но он думал – не остается ли еще оно за ним, скрытно от него. Потому и молил, чтобы и это отнято было от него Самим Господом, Который один знает, чего может не знать и сам сделавший. Может быть, непщевах значит – задумывал, и пророк молится: отыми грех, который я замышлял, или которым услаждался в сердце и помышлении моем, но который не совершил делом».

На чем же пророк основывает надежду, что так и будет, как он молится? – На единой беспредельной благости Божией. Явные грехи прощаются по благости, и тайные отъемлются по той же благости. Что дать в искупление греховной срамоты? – Нечего. Хоть бы ты не знал, сколько наделал добрых дел, – все они будут только должные, которым одна надпись: еже должны бехом сотворити, сотворихом; грехи твои все остаются грехами и стоят на том же месте в жизни твоей, где ты поставил их, как истуканные изделия. Кто примет их с линии жизни твоей? Одна благость Божия, смертию Сына Божия, вознесшего грехи наши на крест и раздравшего там рукописание их, – благость, умоляющая правду Божию сбросить с дороги жизни нашей эту срамоту. Возгрей же посильнее эту веру и привлеки ею благость; вместе с нею призови и правду, приведи ее на место грехов твоих и проси попалить их все огнем, извлекаемым твоею верою из креста Господня. Несть иного имене под небесем… о немже подобает спастися нам.

«Мы, пишет блаженный Августин, впали не в один грех, а во многие; мы покрылись поношением и стыдом. Но приступили мы к крещению – и отнят им всякий грех, а с грехом и всякое поношение. Отъял Господь Иисус поношение мое поношением Своим, когда распялся на кресте: ибо елицы во Христа крестихомся, в смерть Его крестихомся; не оставалось во мне ничего, о чем бы я имел нужду просить, чтобы отъять. Но после крещения я снова впал в поношение и должен приносить покаяние и молить отъять от меня это поношение. Одно осталось мне прибежище – покаяние; и если я не принесу его, то усугублю тем поношение греха в себе. Чего бояться исповедаться, или сказать грехи свои? Чего страшиться открыть поношение свое пред Тем, суды Коего благи? – Что в других горько, то во Христе сладко и приятно, ибо Он Сам есть сладчайший. Вкусите и видите, яко благ Господь. Сладки суды Божии тому, кто исповедуется, потому что Сам Бог говорит: Аз есмь, Аз есмь, заглаждаяй беззакония Твоя Мене ради и грехи твоя, и не помяну. Ты же помяни, и да судимся: глаголи ты беззакония твоя прежде, да оправдишися. Сладки суды Божии не для одного кающегося, но для всего неба, ибо Господь сказал: радость бывает на небеси о едином грешнице кающемся. Если так сладки суды Божии, то употребим усилие и труд вкусить от этого сладкого плода».

Мысли эти, в отношении к предметам настоящего восьмистишия, определенно указывают – как окончательно вычищать свою жизнь. Положим всеусильно ревновать о богоугождении, уповая на вседейственную, всегда готовую, разнообразную благодать Божию; положим в трудах доброделания и подвижничества не иметь худых целей, а все направлять во славу Божию под действием страха Божия. Кратко, точно, определенно сказать бы так: будь таков, и будешь спасен. Но такому решению противится решение совести самих спасаемых, которые, при всем усилии, не в день, а в каждый час видят себя седмижды падающими. Ко всему указанному доселе недостает, стало быть, еще одного средства, которым очищались бы все эти падения. Оно и предлагается в настоящем стихе; это – непрестанное покаяние. Как только сознаешь внутри себя какую-либо неисправность или нечистоту – спеши к покаянию, и с сокрушением молись: отыми, Господи, эту срамоту, по благости Твоей! Это – метла, сметающая всякий сор с дороги жизни. Этим правилом завершается весь союз правил. Кто облекся в это оружие, о том можно сказать, что он облекся теперь во вся оружия Божия… Равно, у кого недостает его, о том следует говорить: вооружение его ненадежно; недостает у него очень важного оружия, без которого все другие не приведут его к победе.

Псалом сто восемнадцатый, истолкованный епископом Феофаном.

Отъими поношение Мое, еже непщевах: яко судьбы Твоя благи

Акила, вместо: «непщевах», сказал: укрывался; так перевел и Феодотион; а Симмах: которое для меня страшно. Разумеет же здесь Пророк поношение, навлекаемое грехом. От сего-то он укрывался, сего страшился и проводил боязливую жизнь. Посему и присовокупил, не как обычно ему: судеб Твоих взыскал, или судьбы Твои сохранил; но: «яко судьбы Твоя благи». Ибо не только угрожаешь наказанием согрешающим, но и обещаешь спасение кающимся. «Судьбами» же назвал Пророк правдивыя Божии определения.

Отими поношение мое, еже непщевах (которого опасаюсь подозревая), яко судьбы Твоя благи

Отними, говорит, Господи, от души моей то поношение, которое причинено мне сделанным мною грехoм, ибо сего-то поношения я опасаюсь, подозревая бесов в намерении их причинять мне оное в день суда. Или отними то поношение, в которое, как подозреваю, будут ставить мне враги и наветники мои терпимое мною изнурение, потому что Ты судишь праведно, и знаешь, что я уже покаялся в том грехе моем и уповал на Тебя и всецело посвятился Тебе.

Слова Исихия: Все праведники ожидают поношения от грешников, которым они обыкновенно подвергают их, если хотя в малом чем-нибудь они погрешают против добродетели: но Бог по благим и человеколюбивым судам своим не презирает поношения их, но очищает их с исправлением, если хотя немного погрешать в чем-либо. Безименного: Когда, говорит, поносят меня ради Христа, то сие поношение не относится ко мне, но ко Христу; а когда поносят меня за грехи мои, тогда я обязан говорит: отними поношение мое от меня, которого я боялся. Далее не сказал, что суды Твои я сохранил (ибо кто согрешил, тот не сохранил: почему и поносим был); но что суды Твои благи (слова Феодорита): Ибо Ты не только угрожаешь согрешающим наказанием, но и кающимся обещаешь спасение. Ибо суды Божии называет постановлениями праведными.

Отими поношение мое, еже непщевах: яко судбы твоя благи

«Поношение» - разумеется со стороны Бога за грех человека, т. е. за отступление от Его заповедей. Это поношение выражается в лишении человека величайшего блага - близости к Господу. Такое «поношение» для благочестивого человека есть величайшее бедствие, самое тяжелое наказание, которого он страшится и от которого, в случае нарушения Божественных заповедей, он молит благость Господа помиловать его.

Отими поношение мое, еже непщевах: яко судбы твоя благи

См. Толкование на Пс. 118:33