Юнейший аз есмь и уничижен, оправданий Твоих не забых

Юнейший аз есмь и уничижен. Юнейший, кто изучает начатки Божественных словес; уничижен же, потому что смиряет сам себя.

Толкование на псалмы.

Юнейший аз есмь и уничижен, оправданий Твоих не забых

Мал был Давид и самый меньший из сыновей отца своего; но за любовь, которую он питал к Богу, он был избран и получил царское достоинство и пророческую благодать. Конечно, ведь, умеет Бог вознаграждать любящих Его и в нынешнем веке; а еще более в будущем. И вот, когда Бог повелел великому Самуилу поставить в цари одного из сыновей Иессея, то других сыновей, украшенных и силой, и ростом, и телесной красотой, про­рок всех признал недостойными, но спрашивал Иессея: нет ли еще детей у него? Когда же тот отвечал, что есть еще отрок, ко­торый пасет овец и совершенно непригоден для царства, тогда про­рок приказал привести его, и как только пришел, тотчас пома­зал его. Об этом-то избрании вспомнил здесь пророк и говорит: меня – юного и, по мнению моих близких, слабого – Ты удостоил такой благодати, и сделал пророком и вместе царем. Ради этого я со всем усердием стремлюсь соблюдать Твои оправдания.

Беседа на псалом 118.

Юнейший аз есмь и уничижен, оправданий Твоих не забых

Как же это так? Какой же он юнейший, когда уже был в старости? Что за уничиженный, когда был всеми чтимым царем? А может быть, он вспомнил то время, когда Самуил пришел в дом отца его и велел показать ему всех своих детей и когда отец, показав всех старших, сказал: «вот и все», а о нем и забыл, как не стоившем того, чтобы показать его пророку. Так думают блаженный Феодорит, святой Амвросий и Иларий. А может, и то обстоятельство, как он, вызвавшись на единоборство с Голиафом, услышал от соотчичей своих: «Куда тебе, птенец! Он тебя сразу раздавит».

Воспоминая, рассуждает святой Амвросий, то и другое, он и говорит теперь: «И смотреть-то на меня никто не хотел, ради юности моей. Я видел это, но заповедей Твоих не забыл; или так: те ни во что ставили меня, а Ты меня превознес за то, что я заповедей Твоих не забывал». Или и так еще: Ты меня превознес; потому я никогда не забуду заповедей Твоих, видя, как верность привлекает Твое благоволение и облекается силою Твоею. Это – мысль блаженного Феодорита.

Но не лучше ли положить, что он говорит так о себе в чувстве смирения, как думает святой Афанасий. Никакого-то во мне нет толку, будто в маловозрастном, и ничего-то нет во мне, за что можно было бы хоть мало-мало похвалить меня, я ничего не стою; не стою – но заповедей Твоих все же не забываю, зная красоту и величие их, все же уклоняюсь под сень их, чтобы достоинством их прикрыть мое ничтожество. Я облекся в них, как в одежду, чтоб из-за их светлости забыли о моем ничтожестве. Или пожалуй так: я забыл о себе, как о ничтожнейшем, но оправданий Твоих никогда не забывал. А то и так еще: я ничто, несмотря на то, что никогда не забывал оправданий или заповедей Твоих, ибо, при всем моем старании всегда их помнить и ходить по ним, не могу сказать, что совершенно их выполнил, так как широка заповедь Твоя зело (ранее, стих 26). В этом смысле он выражает здесь то же, что заповедал Господь чувствовать всем, творящим заповеди Его: егда сотворите вся повеленная вам, глаголите, яко раби неключими есмы; яко, еже должни бехом сотворити, сотворихом.

Псалом сто восемнадцатый, истолкованный епископом Феофаном.

Юнейшiй аз есмь и уничижен; оправданий Твоих не забых

Когда божественному Самуилу повелел Бог одного из сыновей Иессеевых поставить в царя; тогда не признал он достойными всех прочих, украшавшихся и крепостию, и силою, и благообразием тела, но спрашивал Иессея: не осталось ли у него еще детей? И как Иессей сказал: остался отрок малый, и сей пасет на пажити, и не может быть царем; Пророк велел привести его, и едва был приведен, немедленно помазал его (1Цар.16:8–13). О сем-то даре напомянул здесь Пророк, и говорит: меня юнаго, ни во что поставленнаго родителями, сподобил Ты толикой благодати, соделал вместе и Пророком и царем. Посему-то со всем усердием желаю хранить оправдания Твои.

Юнейший аз есмь и уничижен; оправданий Твоих не забых

По преданию Давид был моложе других братьев своих, почему оставлен был без внимания и отцом своим за малолетство и молодость своего возраста во время прибытия Самуила для помазания его в царя, как изъясняет Феодорит. Давид был юнее и Саула, почему и уничижен за них был. Но, не смотря на сие, этот уничиженный более всех их помнил заповеди Божии. Можно впрочем думать, что сие сказывается от лица нового народа христианского, который хотя и был уничижен или презрен старейшим родом еврейским, однако ж сохраняет древний закон более сего народа (Еврейского), т. е. нравственную часть закона, содержащую десятословие, а не обрядовую, заключающую в себе постановления о жертвах и очищениях.

Феодора: Юнее был и новый народ по началу обучения словам Божиим и уничижен по смиренно своему. Таковы свойства богочтеца, смиряющегося в настоящей жизни, и многими людьми презираемого по причине ненадменного и кроткого нрава и поведения жизни.

Воззвах ти, спаси мя, и сохраню свидения твоя

Писатель псалма не был видным по положению среди еврейского народа («мал я и презрен»), но он был одним из тех верных евреев, которые искренно любили свой народ, были преданы служению Господу и горячо стремились к восстановлению истинного богопочтения и благочестивой жизни. Может быть, что писатель псалма был одним из благочестивых левитов.

Ст. 141–142 Воззвах ти, спаси мя, и сохраню свидения твоя. Правда Твоя правда во век, и закон Твой истина

Вспомнив о своей юности и пройдя мысленно свою жизнь, исполненную разных житейских превратностей, в чувстве глубокого смирения, пророк говорит о себе в таком тоне: никакого-то во мне нет толку, будто в маловозрастном, и ничего-то нет во мне, за что можно было бы, хоть мало-мало, одобрить меня, я ничего не стою; не стою, – но заповедей Твоих все же не забываю, зная красоту и величие их, – все же уклоняюсь под сень их, чтобы достоинством их прикрыть мое ничтожество. Я облекся в них, как в одежду, чтобы из-за их светлости забыли о моем ничтожестве. Мысль св. пророка, начав с юности и прошедши всю жизнь, перенеслась в вечность и узрела на всем этом протяжении неизменно пребывающею одну лишь правду Божию.

Правда Твоя правда во век. Почему? Потому что она одна дает закон, который не только истинен, но сам есть истина. Питаясь этой уверенностью, как бы так говорит пророк: «воодушевляюсь надеждою, что, идя путем закона Твоего и пребывая верным правде Твоей, я держусь того, что есть едино истинно, не обманчиво и безошибочно. Там, за пределами жизни, я вижу венец, которым увенчается верность закону Твоему и правде Твоей. Смирение ничего не видит в себе такого, чем могло бы оправдаться, а между тем истинно смиренный не падает духом, – отчего? Оттого, что его окрыляет надежда на то, что премилосердый Господь не покарает его.

На чем же коренится такая надежда? На сознании, что он искренно верует и всегда всеусильно старается быть верным тому, во что верует. Совесть не обличает его в лености, оплошности и сознательном уклонении от закона Божия. Посему, хотя он и находит себя ничтожным, (уничижен) сравнительно с тем, чем бы ему быть следовало, но не теряет надежды быть спасенным, ибо все делал и делает, зависящее от него. Таков был св. апостол Павел: «время, – говорит он, – моего отшествия наста, течение скончах, веру соблюдох: прочее соблюдается мне венец правды» (2 Тим. 4:6–8). Скажут: не самонадеянно ли это? Нет. «Ничесоже в себе свем (ничего худого за собою не знаю), – исповедует он, – но ни о сем оправдаюся» (1 Кор. 4:4). Оправдывающий нас есть Господь, а если Господь кого оправдает, то кто же его осудит? Что же привлекает Господнее оправдание? «Вера любовию споспешествуема» (Гал. 5:6).

Объяснение священной книги псалмов.

См. Толкование на Пс. 118:137