Сарра же не призналась, а сказала: я не смеялась. Ибо она испугалась. Но Он сказал: нет, ты рассмеялась
Сарра, услышав, что не скрылись от Посетителя и мысли ее, «отречеся глаголющи: не рассмеяхся». Страх смутил ее ум. Писание, все приписывая ее немощи, говорит: «убояся бо». Но патриарх говорит ей: «ни, но рассмеялася еси». Хотя ты, говорит, помыслила об этом только в своем уме, и тайно посмеялась, не думай однако ж, что можешь скрыться от всемогущества Пришедшего; не отрицайся от того, что было, и не прилагай греха ко греху; мы получим ныне великие блага; а всему этому причиной – наше странноприимство.
Беседы на книгу Бытия. Беседа 41.
Сарра же не призналась, а сказала: я не смеялась. Ибо она испугалась. Но Он сказал: нет, ты рассмеялась
Я не рассмеялась. По–видимому, Сарра противоречит сим поступком самой себе и своему дознанию. Она страшится, потому что познает Сердцеведца, и между тем желает укрыть от Него свое сердце. Но сие противоречие исчезает, если припишем ей намерение не столько прикрыть, сколько исправить свою погрешность. Она не только удерживает свой смех, но и желает, чтобы его совсем не было. Она как бы говорит: верую, помоги моему неверию.
Толкование на Книгу Бытия.
Сарра же не призналась, а сказала: я не смеялась. Ибо она испугалась. Но Он сказал: нет, ты рассмеялась
См. Толкование на Быт. 18:13
Сарра же не призналась, а сказала: я не смеялась. Ибо она испугалась. Но Он сказал: нет, ты рассмеялась
«Сарра же не призналась… Ибо она испугалась…» Чувство некоторого испуга или страха, как мучительного голоса совести и опасения наказания, есть естественное следствие греха (Быт. 3:10) в душе людей, еще не успевших нравственно загрубеть и доступных покаянию. Подобное чистосердечное раскаяние в своем маловерии, без сомнения, принесла и Сарра, так как апостол впоследствии находит возможным похвалить ее за веру в обетование о рождении у нее сына (Евр. 11:11).
Здесь можно заметить, что Сарра судя по всему тоже слышала голос Господа о ее усмешке, поэтому и добавлены слова о ее испуге. Она ведь была в шатре, и могла не отвечать на вопрос, если бы он был задан одним из странников, беседующими с Авраамом снаружи.