И в каждой боковой комнате одна трость длины и одна трость ширины, а между комнатами пять локтей, и в пороге ворот у притвора ворот внутри одна же трость
Помыслим, что обыкновенно совершается в спальне, и оттоле сделаем заключение к тому, что совершается в святой Церкви. В спальне совокупляются жених и невеста, и соединяются взаимно между собою в любви. Итак что суть спальни в святой Церкви, если не сердца тех, в которых душа любовию сочетается с невидимым женихом так, что горит желанием Его, ничего уже не желает в мире, продолжительность настоящей жизни считает за наказание, поспешает выйти из нее, и объятиями любви успокоится в видении небесного жениха? Итак такая душа не принимает никакого утешения настоящей жизни, но сердечно вздыхает о том, кого любит, волнуется, стремится, рвется к нему; для нее самое здоровье телесное делается малоценным; потому что она пронзена любовью; поэтому и в Песни песней она говорит: уязвлена есмь любовию аз (Песн.2:5). Но худое здоровье того сердца, которое незнакомо с болью от этой раны. Когда же начнет уже дышать желанием небесного и чувствовать рану любви, тогда здоровее становится от раны та душа, которая больна была от здоровья.
Но для души, крепко любящей жениха своего, есть одно обычное утешение в медлительности настоящей жизни, если чрез то, что сама она разлучается от видения Его, души других делают успех по слову ее, и воспламеняются огнем любви к небесному жениху. Она скорбит, потому что видит, что разлучена; для нее печально все, что она видит; потому что еще не видит Того, Кого желает видеть. Но немалое утешение, как я сказал, составляет то, если во время сильной скорби души о разлуке чрез нее собираются многие, чтобы медлительно видеть Того со многими, Кого скорее желала видеть одна. Поэтому опять в Песни песней невеста говорит: подкрепите меня цветами, и стисните меня яблоками, потому что я стражду любовию (Песн.2:5). Ибо что значат цветы, если не души, уже начинающие доброе дело, и испускающие запах желания небесного? Что значат яблоки от цветов, если не совершенные уже добрых (людей) души, которые достигают плода доброго делания от начала святой решимости? Итак душа, страждущая любовию, желает быть подкрепленною цветами, и стиснутою яблоками потому что, если ей не дозволяется еще видеть Того, Кого желает, то великим утешением служит для нее то, если она радуется успехам других. Итак душа, страждущая святою любовию, подкрепляется цветами и яблоками для того, чтоб успокоеватся на добром делании ближнего, не имея еще возможности взирать на лицо Божие.
Прошу обсудить, какова была спальня Павла, который говорил: мне еже жити, Христос: и еже умрети, приобретение есть (Флп.1:21). Насколько соединял себя любовью со всемогущим Богом тот, который считал для себя жизнью только Христа, а смерть приобретением? Поэтому он еще говорит: желание имый разрешитися, и со Христом быти, много паче лучше (Флп.1:23). Но вот мы увидим, какою любовью страждешь ты, который желаешь разрешиться. Между тем, как ты видишь себя разлученным, скажи, пожалуй, почему ты не желаешь быть подкрепленным цветами? – Он решительно желает, потому что далее следует: а еже пребывати во плоти, нужнейше есть вас ради (Флп.1:24). А преуспевающим ученикам говорит: кто бо нам упование или радость или венец похваления? не и вы ли пред Господем нашим Иисус Христом? (1Сол.2:19).
Поэтому-то говорится, что эта спальня мерою в одну трость долготы, и в одну трость широты. Потому что долгота указывает на терпеливость ожидания, а широта на обширность любви. Следовательно всякий имеет спальню настолько в долготу, насколько может иметь и в широту; потому что душа, пламенеющая желанием небесным, насколько будет иметь любви к назиданию ближнего, настолько будет иметь и терпение в ожидании Бога, и терпеливо переносить медленность долготы; потому что широта любви распространяется на преспеянии ближнего. Долгота еще может означать продолжительность терпения, оказываемого к ближнему. А поелику широта означает любовь, которая отверзает лоно души, и принимает на него в любовь как друзей, так вместе и врагов: то долгота спальни такова, какова широта; потому что насколько душа расширена будет любовью, настолько будет и терпелива в ожидании. Ибо каждый терпит ближнего настолько, насколько любит его. Ибо если ты любишь, то терпишь; а если перестаешь любить, то перестаешь и терпеть. Так как мы не любим того, кого не терпим; потому что при усилении отвращения скоро приводятся на память дела ближнего, которых для нас не смягчает перо любви. – Далее следует: и между спальнями пять лакоть.
Пророк выше сказал об одной спальне, а после говорит, что по пяти лакоть между спальнями, именно потому, что многие спальни составляют одну спальню, так и многие Церкви называются единою Церковью. Поэтому и в Апокалипсисе Иоанна описываются семь Церквей, чрез которые означается одна вселенская. Итак те, которые в святой Церкви, как сказали мы, жаждут от пламенной любви видеть Бога, и уже соединяются с Ним чрез желание, называются спальнями. Но есть в ней некоторые, не имея силы проникать в утонченное, и стесняемые еще пятью телесными чувствами, настолько менее любят Того, Кто сотворил все, насколько обширнее рассееваются по тому, что сотворено. И хотя они уже желают упражняться в страхе Божием, и простирать любовь на ближнего, телесно творить добрые дела, искупать грехи милостынями, но поелику они не умеют пламенеть внутреннею любовию к небесному желанию, то удерживаются еще как бы побеждаемые телесными чувствами. Итак они не спальни, но промежутки между спальнями; потому что чрез руководство тех, которые решительно любят видение Бога, и сами направляются к усовершенствованию души. Следовательно, между спальнями пять лакоть; потому что те, которые еще не возникают к таинственному разумению от пяти внешних чувств, когда между ними есть такие, которые горят духом любви, преуспевают в устроении веры, как бы помещаемые между спальнями, а от меры небесного здания не отделены. Ибо они и немного отвлекают себя от пожелания телесных чувств, и расширенным пространством души, последуя любви, которую видят, примыкают оттуда и отсюда к спальням. А что они описаны не шестью локтями, но пятью; то этим еще обозначается самое несовершенство их.
Впрочем они за доброе желание значатся в мере духовного здания; потому что и голосом святой Церкви чрез Псалмопевца говорится: несоделанное мое видесте очи твои, и в книзе твоей вси напишутся (Пс.138:16). Поэтому и еще тот же Псалмопевец говорит: благословил есть (вся) боящияся Господа, малыя с великими (Пс.113:21). Итак они, хотя несовершенны и малы, однако же по силе своего познания любят и Бога и ближнего, а потому не нерадят о делании добра, которое могут. Они хотя еще не достигают дарований духовных, так чтоб или дойти до совершенной деятельности, или до пламенного душевного созерцания, однако же не отступают от любви к Богу и ближнему, насколько могут понимать ее сердцем. Поэтому-то и они, хотя и на низшем месте, положены впрочем в здании святой Церкви; потому что хотя они быть может меньше в отношении к учению, к пророчеству, к благодати чудес, к решительному презрению миpa, однако же стоят на основании страха и любви, на котором утверждаются; потому что, хотя они не горят огнем желания небесного, однако же одушевляются теплотвором любви в самых внешних делах, которых исполняют достаточно, и содержатся между зданиями преимуществующих пред ними ближних. Поэтому и справедливо в Песни песней невеста говорит: одр сотвори себе Царь Соломон от древес ливанских. Столпы его сотвори сребряны, и восклонение его злато: восход его багрян, внутрь его камение постлано, любовь от дщерей Иеруеалимских (Песн.3:9-10). Невероятно, чтобы Соломон, Царь толикого величия, который изобиловал такими несметными богатствами, что не мог знать цены весу своего золота, и не имел сметы во дни оны серебру, устроил одр для себя деревянный. Но этот Соломон есть именно тот Миротворец, Который устроил для себя одр из дерев Ливанских. Потому что дерева с Ливана кедровые весьма прочны.
Итак одром нашего Царя служит святая Церковь, которая устроена из крепких отцов, т.е. из прочных душ. Она правильно называется одром, потому что ежедневно переносит души к вечному сожитию с Создателем своим. У этого одра столпы сделаны серебряные, потому что проповедники святой Церкви сияют светом слова. Между этими серебряными столпами восклонение (возглавие) золотое, так как чрез то, что ясно говорится святыми проповедниками, души слушателей находят блеск внутренней ясности, на которую восклоняются. Ибо чрез то, что они вразумительно и ясно понимают, успокоеваются на том, что проясняется в сердце. Итак столпы у ней серебряные, а восклонение сделано золотое; потому что при свете слова обретается в душе ясность покоя. Потому что тот внутренний блеск освещает душу так, что она чрез внимание успокаевается там, где не требуется благодати проповедания. Об этой самой святой Церкви написано: криле голубине посребрене, и междорамия ея в блещании злата (Пс.67:14). Ибо она, исполненная здесь духом кротости, как бы голубица, имеет крылья покрытые серебром, а на задней части спины своей содержит вид золота; потому что здесь oнa облекает проповедников своих блеском слова; в последнем же веке показывает сияние славы на себе самой. Но каков должен быть восход к тому, что ясно открывается внутри, она (Церковь) присовокупляет, когда о том же самом одрe тотчас говорит: восход его багрян (Песн.3:10). Истинно, она багряна, потому что омочается в крови, и справедливо является в кровяном цвете. И поелику несметное множество верующих в начале рождающейся Церкви перешло в царство через кровь мученичества, то Царь наш соделал восход на одр багряным; потому что до ясности, усматриваемой внутри, достигается чрез пролитие крови.
Итак что мы, несчастные и лишенные всякого мужества, что будем делать? Вот, в этом одре мы не можем быть столпами, потому что в нас нет ни мужества на деле, ни блеска проповедания. Золотого возглавия мы не имеем; потому что еще не видим, как следует, чрез духовное разумение покоя внутренней славы. Мы не багряный восход; потому что не имеем силы пролить кровь за нашего Искупителя. Итак, что нам делать? Чего нам надеяться, если никто не достигает царства, разве того, кто одарен высшими силами? Но есть и для нас утешение. Возлюбим, насколько можем, Бога, возлюбим и ближнего; и мы будем, принадлежать к одру Божию, потому что он, как там написано: устлан среднею любовию. Имей только любовь, и без сомнения достигнешь туда, где и столпы серебряные ставятся, и багряный восход содержится. Так как это говорится ради нашей слабости, то ясно показывается, когда там тотчас присовокупляется: ради дщерей Иерусалимских. Ибо слово Божие, не говоря о сынах, и говоря о дщерях, что другое обозначило женским полом, если не слабость душ? Итак, что там говорится о помещении посредствующей любви среди посребряных столпов, золотого возглавия, и багряного восхода, ради дщерей Иерусалимских, то здесь означается пятью локтями между спальнями; потому что и те, которые слабы силами, если с любовью не отказываются творить добрые дела, которые могут, нe отчуждены от здания Божия. – Затем следует: и порог ворот по внутреннему крыльцу ворот, одною тростию.
Когда о пороге, который теперь только описывается, говорится, что он находится внутри по крыльцу ворот, то ясно показывается, что порог, описанный прежде, был внешний. Но если ворота означают Господа, то поищем, кто служит порогом ворот внутренним и внешним. Ибо чрез порог всякой входит в ворота. И что значат эти два порога, если не отцы Ветхого Завета, и отцы Нового Завета? Потому что не только эти, от которых благоизволил Господь воплотится, но и все отцы Ветхого Завета были порогом ворот Его; так как они, сподобившись проповедать Его и уповать на Него, открывали вход веры для всех грядущих к Нему; и все, которые чрез них уверовали в Господа, взошли как бы через порог в ворота Его. Но почему прежде говорится о внешнем пороге, а после о внутреннем, если не потому, что прежде были отцы Ветхого Завета, а после учители Нового Завета? Нo справедливо внешний порог означает отцов Ветхого Завета; потому что их проповедью были наказуемы дела нечестия. А чрез учениe новых отцов обуздывается даже дух в недозволенных помыслах, так что даже совершенный является виновным на суд сердца. Потому что старались удерживать души слушателей от преступлений, от жестокостей, от хищничества; а эти, возбраняя не только дела развратные, но и помыслы непозволительные, чем другим соделались для нас, если не внутренним порогом? Поэтому-то и сама Истина говорит: слышасте, яка речено бысть древним: нe убиеши: иже бо аще убиет, повинен есть суду. Аз же глаголю вам: яко всяк гневаяйся на брата своего всуе, повинен есть суду (Мф.5:21-22). И справедливо внешний порог означает тех отцов, которые долго стояли по промежуткам времени от самого воплощения нашего Искупителя. А именно, страдaниe Церкви началось уже от крови Авелевой, и одна есть Церковь избранных, предшествующих и последующих. Но поелику ученикам говорится: мнози Пророцы и Царие восхотеша видети, яже вы видите, и не видеша (Лк.10:24), то значит, что древние отцы стояли как бы вне, и телесно не видели явления нашего Искупителя. Итак они были вне, однако же не отделены от Церкви; потому что в уме, в делах, в проповедании, они уже содержали те таинства веры, взирали на ту высоту святой Церкви, которую мы видим уже не чаянием, но в исполнении. Ибо как мы спасены в прошедшем страдании нашего Искупителя, так и они чрез веру в то же самое (страдание) грядущее. Следовательно, они вне, но не вне таинства, а вне времени.
Поэтому и в устроении Скинии заповедано было, чтобы внутри были поставляемы столпы серебряные, а снаружи кругом были вколачиваемы колья медные, на которых должна была держаться привязанная палатка. Итак внутри ставятся столпы серебряные, а снаружи вколачиваются колья медные, а на них были привязаны веревки для того, чтобы палатка стояла неподвижно; так как для того, чтоб святые Апостолы были непоколебимы во свете слова своего, чтобы вся Скиния, т.е. святая Церковь неподвижно стояла в целости веры, отцы Ветхого Завета и Пророки поставлены совне, как бы колья, для того, чтоб они веревками слов своих подкрепляли души Проповедников в непоколебимости, и это жилище Божие связывали в стоянии веры. Итак вне находятся те колья, которые были прежде времени ceй святой Церкви. Но несмотря на то, их связывают те, которые находятся внутри ее; потому что, предсказывая об имеющих открыться небесных таинствах, они соделали их вероятными для всех, после того, как они открыты. Итак для того, чтобы столпы внутри стояли неподвижно, их совне колья поддерживают веревками; потому что для того, чтоб святые Апостолы совершенно веровали таинству воплощения Господня, их поддержала проповедь тех, которые могли и предвидеть оное, и предсказывать о нем прежде, нежели оно совершилось. Поэтому-то справедливо и сам первый из Апостолов, именно великий столп истинной Скинии, говорит: имамы известнейшее пророческое слово, емуже внимающе яко светилу сияющу в темнем месте (2Пет.1:19). Этими словами он показывает, что хотя она (истинная Скиния) возвысилась верхом выше, но там остается привязанною в вере. Впрочем этот светильник пророческого слова, хотя для разумевающих уже светит, но для не разумевающих остается еще покрытым мраком аллегорий. Поэтому и чрез Псалмопевца об этих самых изречениях Пророческих говорится: темна вода во облацех воздушных (Пс.17:12), именно потому, что знание в Пророках покрыто мраком. Не без основания столпы устроены серебряные, а колья медные; потому что о том, о чем уже ясно проповедают Апостолы, Пророки темно говорили под таинственным смыслом. Поэтому означены металлом меди те, которые не были ясными в проповедях своих. Но святые Апостолы за то, что имели свет в проповеди о таинстве нашего Искупителя, названы серебряными столпами. И надобно заметить, что серебро звучит и сияет, а медь звучит, а не сияет; потому что проповедники Нового Завета ясно говорили о том, на что могли указывать. А проповедники Ветхого Завета, потому что произносили темные изречения чрез тень иносказаний о небесном таинстве, издавали как бы звук без сияния. Итак, что там означается чрез колья и столпы, то здесь – чрез порог внешний и порог внутрений.
Но если мы в этом месте признаем за ворота Св. Писание, то и оно имеет два порога – внешний и внутренний; потому что разделяется на буквальный смысл и иносказательный. Потому что внешний порог Св. Писания есть литтера, а внутренний порог его – аллегория. Так как мы чрез букву переходим к аллегории, то как бы переходим от порога внешнего к порогу внутреннему. И есть в нем (Писании) много такого, что по букве назидает душу так, что душа слушающего чрез то, что делается совне, увлекается внутрь. Потому что там мы находим проповеди дела и примеры добродетели; там заповедуется, что нам должно делать даже телесным образом; там то, что поставляется в обязанность для исполнения, показывается на деле святых и сильных мужей так, что после того, как яснейшие заповеди и примеры праведников настрояют нас к доброму житию, мы устремляемся тогда душею к порогу внутреннему, т.е. к таинственному смыслу внутреннего созерцания, если можем. Заботьтесь, прошу, возлюбленнейшие бpaтиe, размышлять о словах Божиих, не презирайте посланий нашего Искупителя, к нам написанных. Весьма много значит то, чтобы чрез них душа возникала к теплоте, дабы не оцепеневать от холода своего нечестия.
Когда мы познаем, что предшествовавшие праведники мужественно то соделали, и сами располагаемся к мужеству на добрые дела, тогда дух читающего загорается от пламени святых примеров. Он видит, какие доблести совершены ими, и сильно досадует на себя, что тому не последует. Поэтому справедливо голосом жениха к невесте в Песни песней говорится: яко столп Давидов выя твоя, создан в Фалпиофе: тысяча щитов висит на нем, вся стрелы сильных (Песн.4:4). Ибо в вые (шее) горло, а в горле голос.
Итак что означается чрез выю святой Церкви, если не священные ее вещания? Если упоминается в ней о тысяче висящих щитов, то чрез это определенное число показывается число неопределенное; потому что все наше укрепление содержится в священном вещании. Потому что там заповеди Божии, там примеры праведников. Ибо если душа не имеет расположения к своему Создателю, то пусть слушает, что говорится: возлюбиши Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всею мыслию твоею (Мф.22:37). Если она питает ненависть к ближнему: то пусть слушает, что говорится: возлюбиши искренняго твоего, яко сам себе (Там же, ст. 39). Если она желает чужой собственности, то пусть слышит, что там написано: не пожелай вещи ближняго твоего (Исх.20:17). Если душа воспламеняется гневом на обиду, нанесенную со стороны ближнего словом или делом, то пусть слушает, что говорится: да не отмщает рука твоя, и да не враждуеши на сыны людей своих (Лев.19:18). Если душа уязвляется злым пожеланием плоти, то, дабы глаз не последовал за мыслью, пусть слушает, что немного выше сказано: иже воззрит на жену, ко еже вожделети ея, уже любодействова с нею в сердце своем (Мф.5:28). Допускает ли кто душе своей расслабевать до ненависти против врага? Пусть слушает, что там написано: любите враги ваша, добро творите ненавидящим вас (Мф.5:44). А тот, кто чужого уже не похищает, но еще быть может, беспорядочно скуп на свою собственность, пусть слушает, что там говорится: продадите имения ваша, и дадите милостыню (Лк.12:33). Желает ли душа слабого наслаждаться Богом и вместе веком? Пусть слышит, что там написано: никтоже может двема господинома работати (Мф.6:24). Иной удерживает достояние не для необходимости содержания, но ради прихоти пожелания. Пусть он слышит, что там говорится: иже не отречется всего своего имения, не может быть Мой ученик (Лк.14:33). Ибо некоторые оставляют все, а многие отказываются даже от владения; потому что владеемым пользуются так, что не имеют к нему никакого пристрастия. Желает ли кто лениться, и убегает труда ради Господа даже тогда, когда имеет силы? Пусть слышит, что там написано: иже не собирает со Мною, расточает (Лк.11:23). Итак на выи святой Церкви, т.е. на проповеди священного Писания, которое по своей крепости и высоте называется подобным башне Давидовой, висят тысячи щитов; потому что сколько там заповедей, столько и защит для нашей груди.
Итак, нужно ли нам во смирении сохранять невинность даже обиженным от ближнего? Представим Авеля (Быт.4:8), о котором пишется, что он убит братом, а не пишется, чтоб он с ним препирался. Потребна ли чистота души даже в супружеском союзе? – Надобно подражать Эноху, который и в супружеском состоянии ходил пред Богом, и не обреташеся, зане преложи его Бог (Быт.5:24). Решаемся ли мы предпочитать заповеди Божии настоящей нашей пользе? – Представим Ноя, который оставив домашнюю заботу, по повелению Господню, в сотых годах занялся строением ковчега (Быт.6:14). Усиливаемся ли мы достигнуть добродетели послушания? Должны взирать на Авраама (Быт.12:5), который, оставив дом, знакомых, отечество, по послушанию пошел в страну, которая обещана ему в наследство, и пошел не зная, куда идти (Евр.11:8); который ради вечного наследия готов был принести в жертву возлюбленного своего, рожденного по обетованию наследника. А поелику он не усомнился пожертвовать Господу единого (сына): то в семени получил все множество языков (Быт.22:16-17). Нравится ли кому простота нравов? Пусть представит Исаака, которого в очах всемогущего Бога украшала кротость его жизни (Быт.24 и след.). На вопрос: как должно приобретать многотрудное мужество? – Пусть приводят на память Иакова (Быт.29:20, 30:29), который после того, как сумел мужественно прослужить человеку, достиг до такой силы, что не мог быть препобежден от боровшегося с ним Ангела (Быт.32:25). Стараемся ли мы препобеждать прелесть плоти? – Пусть приходит на память Иосиф, который во время искушения его госпожею старался сохранить целомудрие даже с опасностью жизни (Быт.39:12-20). От этого произошло то, что так как он хорошо умеет управлять своими членами, соделан был управителем и над всем Египтом. Желаем ли мы стяжать кротость и терпение? – Будем представлять себе Моисея (Числ.12:3), который, управляя шестьюстами тысяч вооруженных, исключая детей и жен, по описанию был человеком кротким зело паче всех человека сущих на земли. Возгораемся ли ревностью правды против пороков? – Пусть представляется Финеес (Числ.25:7-8, 11), который, мечом проколов насквозь имевших сoитиe, возвратил народ к чистоте, и гневный умилостивил гнев Божий. Желаем ли мы в сомнениях наперед иметь надежду на всемогущего Бога? Будем памятовать об Иисусе Навине (Нав.3:5, 8), который когда вступал в сомнительные битвы с верною мыслью, достигал победы без сомнения. Желаем ли оставить сердечные неприятности, и проявить душу в благости? Вспомним о Самуиле (1Цар.8:5), который, будучи лишен народом власти, на прошение того же самого народа о молитве за него Господу отвечал, говоря: да никакоже ми согрешити Господу, оставити еже молитися о вас ко Господу (1Цар.12:23). Потому что святой муж верил, что он учинит преступление, если не воздаст в молитве благодатною любовью тем, которых, как врагов, терпел до низложения. Он же опять, когда по повелению Господа был посылаем помазать Давида в Царя, отвечал: како поиду; и услышит Саул, и убиет мя (1Цар.16:2). И несмотря на то, что знал, что на этого самого Саула Бог прогневался, предался такой скорби, что ему лично Господь сказал: доколе ты плачеши о Сауле, Аз же уничижих его (1Цар.16:1). Итак помыслим, какой жар любви воспламенят душу того, кто плакал даже о том, от кого опасался быть убитым. Желаем ли мы остерегаться того, кого боимся? – Нам основательно надобно подумать о том, дабы при открывшемся удобном месте самим не воздать злом за зло тому, кого мы бегаем. Поэтому вспомним о Давиде, который и нашел и мог бы убить Царя, преследующего его, и однако же, в самом разгаре гнева, он избрал добро, которое сам должен был делать, а не зло, которое тот должен был потерпеть заслуженно, говоря: да не будет Ми от Господа нанести руку мою на Христа Господня (1Цар.15:7, 26:11). И когда тот же Саул после был убит врагами, то он (Давид) плакал о смерти того, от кого при жизни терпел преследования (2Цар.1:17). Решаемся ли мы свободно говорить о заблуждениях могущим мира сего? – Приведем на память авторитет Иoaннa, который, обличая нечестие Ирода, не убоялся быть убитым за правоту слова (Мк.6:18-27). А поелику Христос есть истина, следовательно он (Иоанн) положил душу за Христа, потому что за истину. Спешим ли мы уже плоть свою предать за Бога смерти? Да приходит на память Петр (Деян.5:41), который среди бичеваний радуется, который израненный противостоит начальникам, который за жизнь презирает свою жизнь. Располагаемся ли мы по желанию смерти презирать несчастия? – Представим Павла, который, будучи готов не только быть связанным, но и умереть за Христа, не так дорожит своею жизнью, как собою (Деян.20:22-24). Желаем ли мы, чтобы сердце наше горело огнем любви? Обсудим слова Иoaннa, у которого все, что он говорит, курится от огня любви (1Ин.1 и далее).
Итак, поелику мы во гласе Св. Писания находим, когда желаем, подкрепления для каждой добродетели: то тысяча щитов висит на нем, вся стрелы сильных (Песн.4:4). Ибо если мы желаем сражаться против духов нечестия, то должны отыскивать защитительное оружие на выи Церкви, которая воздвигнута для нас, яко столп Давидов, т.е. в Божественном Писании, чтобы по определению заповеди взимать силу помощи против пороков. Ибо вот – если мы спешим укрепиться против властей воздушных, то на этом столпе находим вооружение для души нашей, чтоб оттуда взять заповеди Создателя и примеры предшествовавших (отцов), которыми непобедимо можем вооружиться против врагов наших. Когда ты желаешь исполнить какую-либо добродетель, – и эту видишь уже исполненною отцами там жe, где находишь свое вооружение, которым укрепляешься против духовных воителей. Поелику на нем висит тысяча щитов, то желающий сражаться пусть берет их, и ими укрепляет грудь, и бросает стрелы слов.
И надобно заметить, что oн (столп) устроен с своими укреплениями. Потому что укрепления производят то же, что и щиты, так как те и другие защищают сражающегося. Но между теми и другими различие состоит в том, что щит для cвоей обороны мы можем двигать, куда захотим; а укреплением мы можем защищаться, но передвигать его не можем. Щит в руке, а укрепления нельзя держать. Итак что за различие между укреплениями и щитами, если не то, что в Св. Писании мы читаем и о чудесах предшествовавших отцов, и слушаем о подвигах в добрых делах? Ибо там мы познаем, что иной мог разделять море, иной – останавливать солнце, иной – воскрешать умершего, иной – словом восстановлять разбитого параличем, иной – тенью исцелять больных, иной своими платками и полотенцами прекращать болезни (Деян. XIX:12). Но все они были кротки и долготерпеливы, и пламенели ревностью к правде; богаты проповедью слова, и вместе щедростью милосердия. Итак они истину своей проповеди о Боге свидетельствуют чудесами, потому что они не содевали бы их чрез Него, если бы не говорили истины о Нем. А как они были благочестивы, как смиренны, как благосклонны, об этом свидетельствуют деяния их. Итак, если мы испытываем самих себя в вере, которую приняли от проповеди их, то должны обращать внимание на чудеса проповедавших, и утверждаться в вере, которую от них приняли. Следовательно, что суть чудеса их, если не наши укрепления? Потому что чрез них, хотя мы и можем укрепляться, однако же не держим их в руке нашего произволения, так как не имеем силы творить таковых. Но щит в руке, и защищает, потому что добродетель терпения, добродетель милосердия, по предваряющей нас благодати, и во власти состоит произволения, и закрывает от опасности со стороны противной. Итак столп наш устроен с своими укреплениями; на нем висит тысяча щитов, потому что в Св. Писании мы и скрываемся от стрел супостата под чудесами отцов, и имеем еще в руке делания щиты святой жизни. Но надобно заметить, что порог ворот измеряется одною тростью. А трость имеет долготу в шесть лакоть с пядью, именно потому, что в Св. Писании содержится учение и о совершенном делании, и о начале высшего созерцания. Но если в этом месте принять за ворота каждого проповедника: то внешний порог в ворогах есть жизнь деятельная, а внутрений порог – жизнь созерцательная. Потому что чрез ту ходят в вере, а чрез эту спешат к надежде. Та совне ведет, чтобы каждый жил хорошо; эта внутренно вводит, чтобы из доброй жизни достигали вечных радостей. Этого достаточно нам для сегодняшней беседы. Так как мы, уклоняясь к другому, говорили чрезмерно долго, то оставим то, что следует далее, для другого собеседования, восстановляя силы молчанием, уповая на Слово, Которое живет и царствует с Отцем в единстве со Святым Духом чрез все веки веков. Аминь.
Беседы на пророка Иезекииля.
И в каждой боковой комнате одна трость длины и одна трость ширины, а между комнатами пять локтей, и в пороге ворот у притвора ворот внутри одна же трость
См. Толкование на Иез. 40:3
И в каждой боковой комнате одна трость длины и одна трость ширины, а между комнатами пять локтей, и в пороге ворот у притвора ворот внутри одна же трость
Боковая комната евр. та, LХХ транскрипция qee, слав. фе, - слово, встречающееся, кроме Иез, только еще в 3 Цар XIV:28, 2 Пар XII:11, где оно означает какое-то помещение в дворце для телохранителей (созвучно ассирийскому ту, присяга). Таких комнат, как показывает 10 ст., было в здании ворот 6 - по 3 с каждой стороны воротного хода или коридора (посему евр. ед. ч. в рус. с правом переводится разделительно). На плане 1-6В. Это были таким образом нишеобразные комнаты, служившие вероятно помещением для храмовой стражи - левитов (XLIV:11) для наблюдения за входившим в храм народом, для водворения между ним порядка и преграждения доступа незаконным посетителям; с этой, может быть, целью они имели пред собою выступы (ст. 12); они были снабжены дверями и окнами (ст. 13 и 16). Член перед словом показывает, что они были очень знакомы читателям пророка и вероятно существовали в первом храме (4 Цар XI). - Комнаты были квадратные в 6 х 6 локтей (“одна трость длины и одна трость ширины”). - Комнаты одного ряда находились друг от друга на расстоянии 5 локтей (4С) и два параллельные ряда их заканчивались новым порогом (D) ворот (знак сугубой святости Дома Божия) такой же ширины, как первый. Порог этот (второй - D) вел в особое сооружение (находился “у” него “внутри” - мехабаит, т. е. в направлении выходящего из дома, храма) притвора (улам см. объяснение VIII:16) ворот, - т. е. в описываемый далее, в 9 ст, портик (Е). Так сложен вход в Дом Божий! LXX дают, по-видимому, перифраз этого стиха, чтобы сделать яснее действительно неясный, без 10 ст., еврейский текст; именно они заменяют ед. ч. “комната”, с разделительным значением, подробным исчислением боковых комнат: “и фе рвно трости в долготу и рвно трости в широту и аилм”. (прибавка LХХ: пространство между комнатами справедливо представляется в виде пилястры (4С), разделяющей комнаты, - что по евр. было бы аил, соб. баран, выступ, наличник, ср. XLI:3) “сред фенлф (мн. ч. от та, фее с жен. оконч. вместо муж. тэй - как в ст. 10) шести (евр. 5; LXX - 6 для соответствия с шириною фее) лакот; и фее второе рвно трости в широту, и рвно трости в долготу, елам же (греч. ailam тоже, что и ранее) пяти (уже = евр.) лакот; и фее третие рвно трости в долготу и равно трости в широту”. Таким образом, описывается весь первый (правый или левый) ряд боковых комнат.