Ст. 15-22 И, приказав им выйти вон из синедриона, рассуждали между собою, говоря: что нам делать с этими людьми? Ибо всем, живущим в Иерусалиме, известно, что ими сделано явное чудо, и мы не можем отвергнуть сего; но, чтобы более не разгласилось это в народе, с угрозою запретим им, чтобы не говорили об имени сем никому из людей. И, призвав их, приказали им отнюдь не говорить и не учить о имени Иисуса. Но Петр и Иоанн сказали им в ответ: судите, справедливо ли пред Богом слушать вас более, нежели Бога? Мы не можем не говорить того, что видели и слышали. Они же, пригрозив, отпустили их, не находя возможности наказать их, по причине народа; потому что все прославляли Бога за происшедшее. Ибо лет более сорока было тому человеку, над которым сделалось сие чудо исцеления

«И, приказав им выйти вон из синедриона, рассуждали между собою, говоря: что нам делать с этими людьми?» (ст. 15-16) Видишь, как они недоумевают и как опять все делают по страху человеческому. Как при Христе они не могли ни опро­вергнуть, ни скрыть событий, а, напротив, от их противодей­ствия вера еще более возрастала, – так точно и теперь. «Что нам делать с этими людьми?» Какое безумие, если они думали устрашить тех, ко­торые уже вкусили подвигов, особенно же, если они, не будучи в состоянии ничего (сделать) сначала, надеялись сделать что-либо после такого красноречия! Чем больше они хотели пре­пятствовать, тем дела шли вперед успешнее. «Ибо всем, живущим в Иерусалиме, известно, что ими сделано явное чудо, и мы не можем отвергнуть сего; но, чтобы более не разгласилось это в народе, с угрозою запретим им, чтобы не говорили об имени сем никому из людей. И, призвав их, приказали им отнюдь не говорить и не учить о имени Иисуса» (ст. 16-18). Заметь и бесстыдство их, и любомудрие апостолов. «Но Петр», сказано, «и Иоанн сказали им в ответ: судите, справедливо ли пред Богом слушать вас более, нежели Бога? Мы не можем не говорить того, что видели и слышали. Они же, пригрозив, отпустили их, не находя возможности наказать их, по причине народа» (ст. 19-21). Знамения заградили им уста, и они уже не позво­лили апостолам окончить слово, но весьма оскорбительно прервали их во время самой речи. «Потому что все прославляли Бога за происшедшее. Ибо лет более сорока было тому человеку, над которым сделалось сие чудо исцеления» (ст. 21, 22). Но посмотрим снова на то, что сказано выше. «Что нам делать с этими людьми?» Прежде они все делали для славы человеческой; а теперь присоединилась и другая (забота), именно о том, чтобы не сочли их убийцами, как после и говорили они: «хотите навести на нас кровь Того Человека» (Деян. 5:28). «Чтобы более не разгласилось это в народе, с угрозою запретим им, чтобы не говорили об имени сем никому из людей». Какое безумие! Убеж­денные, что (Христос) воскрес, и имея в этом доказатель­ство Его Божества, они надеялись своими кознями утаить Того, Кто не был удержан смертью. Что сравнится с этим безу­мием? И не удивляйся, что они опять замышляют дело несбы­точное. Таково уж свойство злобы: она ни на что не смотрит, но всюду производит смятение. Будучи посрамляемы, они посту­пают так, как будто бы введены были в обман: так обыкно­венно бывает с теми, которые, не достигнув чего-либо, под­вергаются посмеянию. Но ведь (апостолы) для того везде и го­ворили, что Бог воздвиг (Иисуса) и что о имени Иисуса хро­мой стоит здоровым, чтобы показать, что Иисус воскрес. А с другой стороны, и сами они признавали воскресение: хотя в пустом и ребяческом виде, но все же – признавали; а теперь не верят и находятся в смущении, советуясь, что делать с апостолами. Да уже одно только то, что они говорили с такою смелостью, недостаточно ли было для убеждения – ничего не де­лать с ними? Почему ты не веришь, скажи мне, иудей? Ведь надлежало внимать происшедшему чуду и словам (апостолов), а не злобе толпы. Но почему же (иудеи) не предают их римля­нам? Потому что уже были ненавистны для них тем, что сделали со Христом. Таким образом они больше вредили сами себе, откладывая их обвинение. Со Христом (было) не так; но схватив Его среди ночи, они тотчас же повели Его на суд и не откладывали, сильно боясь народа. А с апостолами не смели поступить так: не ведут их и к Пилату, боясь и опасаясь за прежнее, чтобы и за то не обвинили их. «На другой день собрались в Иерусалим начальники их и старейшины, и книжники».

Опять собрание в Иерусалиме и проливается там кровь. Не устыдились и города. (Тут были), сказано, Анна и Каиафа Петр не перенес (некогда) и вопроса служанки Каиафы и отрекся, тогда как другой был задержан; а теперь, явившись среди их, смотри, как говорит: «если от нас сегодня требуют ответа в благодеянии человеку немощному, как он исцелен, то да будет известно всем вам и всему народу Израильскому». А они говорят: «каким именем вы сделали это?» Зачем же не называешь этого (имени), но скрываешь? «Каким именем вы сделали это?» Но ведь (Петр) говорил: не мы сделали это. Заметь благоразумие. Не сказал тотчас: мы сделали именем Иисуса, но как? «Им поставлен он перед вами здрав». Не го­ворит также: сделался здоров от нас. И опять: «если от нас сегодня требуют ответа в благодеянии человеку немощному». Укоряет их, как людей, всегда осуждающих за благодеяния, и напоминает о прежнем, именно – что они стремятся к убийствам, и не толь­ко обнаруживают это, а еще и обвиняют за благодеяния. Ви­дишь ли, как тяжки и слова (Петра)? (Апостолы) уже упраж­нялись в этом и стали, наконец, неустрашимы. Здесь (Петр) доказывает им, что они сами против воли проповедуют Христа, что они сами, судя и исследуя, распространяют учение (о Нем). «Которого вы распяли». О, какая смелость! «Которого Бог воскресил из мертвых». А это – знак еще большего дерзновения. Слова его значат вот что: не подумайте, что мы скрываем (что-нибудь) позорное; нет, мы не только не скрываем, а на­против, говорим с дерзновением. Так говорит (апостол) и тем почти порицает их, и не просто, но и останавливает­ся на этом, говоря: «Он есть камень, пренебреженный вами зиждущими». Затем, показывая, что они поступили так с камнем драгоценным, прибавляет: «но сделавшийся главою угла», то есть, камень по природе драгоценный и неподдельный, он пренебрежен ва­ми. Так-то чудо сообщило им великую смелость. Но ты за­меть, как они, когда надобно учить, приводят много проро­честв, а когда нужно говорить с дерзновением, представляют лишь свое мнение. «Ибо нет», говорит (апостол), «другого имени под небом, данного человекам, которым надлежало бы нам спастись», потому что всем людям, а не им одним, дано было это имя. И в свидетели этому он приводит их самих. Так как они говорили: «каким именем вы сделали это?» – то от­вечает: «именем Иисуса Христа Назорея», – другого имени нет. Как же вы спра­шиваете? Так это везде очевидно! «Ибо нет», говорит, «другого имени под небом, данного человекам, которым надлежало бы нам спастись». Это – слова души, презирающей настоящую жизнь, как это видно из той великой смелости, с какой они произносятся. Отсюда явно, что и в то время, когда говорил о Христе уничиженно, (говорил) не из боязни, но по снисхождению. А так как те­перь было удобное время, то он говорит столь возвышенно, что этим самым устрашил даже и всех слушателей. Вот и другое доказательство, не меньшее прежнего. «Узнавали их», ска­зано, «что они были с Иисусом». Не без цели евангелист поме­стил эти слова, но – чтобы показать и то, где они были (с Иисусом), то есть, при страдании. Действительно, они одни толь­ко были тогда со Христом, и тогда их видели смиренными, униженными. Вот почему особенно и удивляла (священников) эта внезапная перемена; ведь и там были Анна и Каиафа с клевретами, и пред ними предстояли и апостолы. Теперь же они были изумлены их чрезвычайною смелостью, так как не словами только показывали, что не заботятся о том, что их судят за такие дела и что им угрожает крайняя опасность, но и видом, и голосом, и взором, и всем вообще выказыва­ли пред народом смелость в то время, как говорили. А удивлялись (священники), может быть, потому, что (апостолы) были люди и неученые и простые, так как можно быть кому-либо неученым и, однако, не быть еще простым, или быть простым и, тем не менее, не неученым. Этим (писатель) показывает, что (в апостолах) соединилось то и другое. «Удивлялись», сказано. Из чего? Из того, что они говорили. Немного (Петр) произно­сит слов, но самым выражением и составом речи показы­вает смелость. И (священники) обвинили бы апостолов, если бы не было с ними этого человека (хромого). «Узнавали их», ска­зано, «что они были с Иисусом». Отсюда они приходили к убежде­нию, что научились этому от Иисуса и что они все делали, как Его ученики. И самое чудо и знамение издавало не мене громкий голос, чем голос апостолов: оно-то именно больше всего и заградило им уста. «Судите», говорят, «справедливо ли пред Богом слушать вас более, нежели Бога?». Когда страх уменьшился, – так как заповедать (не говорить о Иисусе) не что другое значило, как отпустить их, – тогда и говорят с большею кротостью: так они далеки были от дерзости. «Мы не можем не говорить того, что видели и слышали». Следовательно, они отреклись бы, если бы оно было не таково, если бы не было сви­детельства многих. А оно, действительно, было известно всем. Но такова-то злоба, – дерзка и нагла! «С угрозою запретим им». Что вы говорите? Ужели вы надеетесь угрозою остановить про­поведь? Так везде начальство трудно и неудобно! Вы убили Учителя и не остановили (проповеди), ужели же теперь своими угрозами надеетесь удержать нас от нее? Узы не заставили нас говорить с меньшим дерзновением, и вы ли заставите, когда мы считаем за ничто и угрозы ваши? «Судите», говорят, «справедливо ли пред Богом слушать вас более, нежели Бога?» Здесь вместо Христа именуют Бога. Видишь ли, как теперь сбы­лось то, что (Христос) сказал им: «вот, Я посылаю вас, как овец среди волков: не бойтесь же» (Мф. 10:16, 31)?

Затем опять подтверждают воскресение, присовокупив эти слова: «мы не можем не говорить того, что видели и слышали». Итак, мы – достоверные свидетели; а вы, присовокупляя угрозы к угрозам, напрасно опять грозите. Им, конечно, над­лежало бы обратиться вследствие чуда, за которое народ про­славлял Бога; а они грозят даже убийством: так они проти­вились Богу! «Они же, пригрозив, отпустили их». Чрез это (апо­столы) сделались более славными и более знаменитыми. «Сила Моя», сказано, «совершается в немощи» (2 Кор. 12:9); и это они уже засвидетельствовали, противостав всему. Что значит: «мы не можем не говорить того, что видели и слышали»? Это значит: если ложны наши слова, – обличи, а если истинны, то за­чем препятствуешь? Таково-то любомудрие! Те в затруднении, а эти в радости; те исполнены великого стыда, а эти все де­лают с дерзновением; те в страхе, а эти безбоязненны. Кто в самом деле, скажи мне, боялся? Те ли, которые говорили: «чтобы более не разгласилось это в народе», или те, которые говорили: «мы не можем не говорить того, что видели и слышали»? Эти – и в удовольствии, и в дерзновении, и в величайшей радости; те – в печали, в стыде, в страхе, потому что боялись народа. Эти что хотели, то и сказали; а те не сделали того, чего хотели. Кто был в узах и опасностях? Не эти ли по преимуществу?

Гомилии на Деяния Апостолов.

Ст. 15-22 Повелевше же има вон из сонмища изыти, стязахуся друг с другом, Глаголюще: что сотворим человекома сима? яко убо нарочитое знамение бысть има, всем живущым во Иерусалиме яве, и не можем отврещися. Но да не более прострется в людех, прещением да запретим има ктому не глаголати о имени сем ни единому от человек. И призвавше их, заповедаша има отнюд не провещавати ниже учити о имени Иисусове. Петр же и Иоанн отвещавше к ним реста: аще праведно есть пред Богом, вас послушати паче нежели Бога, судите: Не можем бо мы, яже видехом и слышахом, не глаголати. Они же призапрещше има, пустиша я ничтоже обретше, како мучити их, людей ради, яко вси прославляху Бога о бывшем. Лет бо бяше множае четыредесяти человек той, на немже бысть чудо сие исцеления

Почему не приводят священницы их к Пилату, но судят их сами? Потому, что стыдились и краснели за прежнее и опасались, чтобы апостолы не обвинили их.

Толкование на Деяния святых Апостолов.

Ст. 15-18 И, приказав им выйти вон из синедриона, рассуждали между собою, говоря: что нам делать с этими людьми? Ибо всем, живущим в Иерусалиме, известно, что ими сделано явное чудо, и мы не можем отвергнуть сего; но, чтобы более не разгласилось это в народе, с угрозою запретим им, чтобы не говорили об имени сем никому из людей. И, призвав их, приказали им отнюдь не говорить и не учить о имени Иисуса

Решение, какое предпринимает Синедрион по делу апостолов, представляет собою решение людей растерявшихся. Сами они говорят, что всем, живущим в Иерусалиме, известно явное чудо апостолов, и в то же время делают распоряжение, чтобы оно не разглашалось в народе. Впрочем, мысль решения, по-видимому, направлена более на характер объяснения чуда, нежели на самое чудо как факт, запрещать разглашение которого было уже поздно и наивно. Синедрион запрещает именно говорить об имени Иисуса, силою Которого апостолы объясняли совершение чуда. «Какое безумие! - восклицает по сему поводу Златоуст зная, что Христос воскрес и имея в этом доказательство Его Божества, они надеялись своими кознями утаить славу Того, Кто не удержан был смертью. Что сравнится с этим безумием? И не удивляйся, что они опять замышляют дело несбыточное. Таково уже свойство злобы: она ни на что не смотрит, но везде бывает в замешательстве…»

Отнюдь не говорить никому из людей и не учить о имени Иисуса - не говорить даже частным образом и не учить публично.