Ст. 51-58 И вот, один из бывших с Иисусом, простерши руку, извлек меч свой и, ударив раба первосвященникова, отсек ему ухо. Тогда говорит ему Иисус: возврати меч твой в его место, ибо все, взявшие меч, мечом погибнут; или думаешь, что Я не могу теперь умолить Отца Моего, и Он представит Мне более, нежели двенадцать легионов Ангелов? как же сбудутся Писания, что так должно быть? В тот час сказал Иисус народу: как будто на разбойника вышли вы с мечами и кольями взять Меня; каждый день с вами сидел Я, уча в храме, и вы не брали Меня. Сие же все было, да сбудутся писания пророков. Тогда все ученики, оставив Его, бежали. А взявшие Иисуса отвели Его к Каиафе первосвященнику, куда собрались книжники и старейшины. Петр же следовал за Ним издали, до двора первосвященникова; и, войдя внутрь, сел со служителями, чтобы видеть конец
Кто этот один, урезавший ухо? Евангелист Иоанн говорит, что это Петр (Ин. XVIII, 10). Такой поступок был делом его пылкости. Но нужно исследовать, для чего ученики Иисусовы носили ножи? А что они носили их с собою, это видно не только из настоящего обстоятельства, но еще из их ответа, что у них есть два меча. Для чего же позволил им Христос иметь мечи? Евангелист Лука повествует, что когда Христос спросил их: егда послах вы без влагалища и без меха и без сапог, еда чесого лишени бысте? и когда они отвечали: ничесоже, тогда Он сам сказал им: но ныне иже имать влагалище, да возмет и мех: а иже не имать, да продаст ризу свою, и купит нож; и когда они на это отвечали: се ножа зде два, тогда Он сказал им: довольно есть (Лк. XXII, 35-36, 38). Итак, для чего же Он позволил им иметь мечи? Чтобы уверить их, что Он будет предан. Поэтому и говорит им: да купит нож, не для того, чтобы вооружились; нет, но чтобы этим указать на предательство. Для чего, опять ты спросишь, Он повелел иметь мех? Он учил их тем трезвиться, бодрствовать и иметь самим о себе великую заботу. Вначале Он держал их, как неопытных, под охранением Своего могущества, а теперь, выпустив их как птенцов из гнезда, велит им самим летать. Далее, для того, чтобы они не подумали, будто Он оставляет их по слабости Своей, повелевая и им действовать самостоятельно, Он напоминает им о прошедшем, говоря: егда послах вы без влагалища, еда что лишени бысте? Он хочет уверить их в Своей силе и тем, что Он прежде поддерживал их, и тем, что ныне не вдруг оставляет. Но откуда были у них мечи? Они шли прямо с вечери после трапезы; вероятно, поэтому, там для агнца были и ножи; когда же они услышали, что на Иисуса будет сделано нападение, то и взяли с собою эти ножи для защиты своего Учителя; но это они сделали только по своей воле. Поэтому-то Христос и упрекает Петра, и притом с страшною угрозою, за то, что он употребил меч в отмщение пришедшему рабу, хотя он поступил так горячо в защиту не самого себя, а своего Учителя. Но Христос не допустил, чтобы от этого произошел какой-либо вред. Он исцелил раба, и сделал великое чудо, которое могло открыть и Его кротость, и могущество, а равно и нежность любви, и покорность ученика, потому что тот поступок был свидетельством его любви, а этот послушания. Когда он услышал: вонзи нож твой в ножницу свою (Ин. XVIII, 11), то тотчас повиновался и впоследствии никогда не делал этого. Другой же евангелист повествует, что ученики спрашивали Его: аще ударим (Лк. XXII, 49)? Но Христос воспретил это, и исцелил раба, а ученику возбранил еще с угрозою, для того, чтобы более вразумить его: вси бо, говорит Он, приемшии нож ножем погибнут. И приводит основание, говоря: или мните, яко не могу умолити Отца Моего, и представит Ми вящше, неже дванадесяте легеона ангел? Но како сбудутся писания? Этими словами Он остановил их горячность, показывая, что случившееся с ним соответствует и Писанию. Поэтому Он и там молился, чтобы они с покорностью перенесли случившееся с Ним, зная, что это совершается по воле Божией. Итак, двумя причинами Он хотел успокоить учеников: во-первых, угрозою наказания тем, которые начинают нападение: вси бо, сказал Он, приемшие нож ножем погибнут; во-вторых, тем, что Он терпит это добровольно: могу, говорит Он, умолити Отца Моего. Но почему Он не сказал: ужели вы думаете, что Я не могу погубить их? Потому что первые Его слова были гораздо убедительнее; а ученики Его не имели еще об Нем надлежащего понятия. За несколько времени Он говорил: прискорбна есть душа Моя до смерти (Мф. 26:38), и еще: Отче, да мимоидет от Мене чаша (Мф. 26:39), и был в скорби и поте, и укрепляем от ангела. Итак, вследствие того, что Он показывал в Себе много человеческого, Ему не поверили бы, если бы Он сказал: ужели вы думаете, что Я не могу погубить их? Поэтому и говорит: или мните, яко не могу умолити Отца Моего? Но и здесь опять показывает смирение, когда говорит: представит Ми дванадесять легеона ангел. Если один ангел поразил сто восемьдесят пять тысяч вооруженных (4 Цар. XIX, 35), то неужели нужно было Христу двенадцать легионов ангелов против тысячи человек? Нет! Он так сказал по причине страха и слабости учеников Своих, так как они от страха омертвели. Поэтому же Он ссылается и на Священное Писание: како убо сбудутся писания? и этим устрашая их. Если происходящее со Мною подтверждается Священным Писанием, то для чего вы сопротивляетесь?
Так говорил Христос ученикам Своим, а врагам, напавшим на Него, сказал: яко на разбойника ли изыдосте со оружии и дрекольми яти Мя? По вся дни седех уча в Церкви, и не ясте Мене (ст. 55). Смотри, сколько Он делает такого, что могло вразумить их: то повергает их на землю, то исцеляет ухо рабу, то угрожает им убийством. Ножем погибнут, говорит Он, приемшии нож, - что самое и подтвердил исцелением уха; везде, и в настоящем и в будущем, являет Свое могущество и показывает, что иудеи не своею силою взяли Его. Поэтому Он и прибавляет: на всяк день с вами бех и седех уча, и не ясте Мене, показывая и этим, что они взяли Его по Его соизволению. Не упоминая о чудесах, Он говорит только об учении, для того, чтобы не показаться тщеславным. Когда Я учил вас, тогда вы Меня не брали; а когда замолчал, тогда напали на Меня. Я был во храме, и никто не удерживал Меня; а теперь неблаговременно, среди ночи, вы приступили ко Мне с оружием и дреколием. Какая нужда в этом оружии против Того, Кто был всегда с вами во храме? Этим научает, что они никогда бы не могли взять Его, если бы Он не предал Себя добровольно, потому что если и прежде, имея Его в своих руках, всегда посреди себя, они не могли взять Его, то и ныне также не могли бы сделать этого, если бы Он не захотел. Далее разрешает недоумение, для чего Он восхотел предать Себя. Сие же бысть, говорит Он, да сбудутся писания пророческая (ст. 56). Смотри, как Он до последнего часа, и в самое время предания, все делает для исправления врагов Своих: вразумляет их, пророчествует, угрожает им: мечем, говорит Он, погибнут, а когда говорит: на всяк день с вами бех уча, то этим показывает добровольное Свое страдание; словами же: да сбудутся писания пророческая доказывает Свою покорность воле Отца. Почему же они не взяли Его в храме? Потому что не осмелились на это в храме в виду народа. Поэтому Он и вышел вон из города, предоставляя им в отношении и места и времени полную свободу и, даже до последнего часа лишая их оправдания. Тот, Кто в исполнение божественных пророчеств предал самого Себя, мог ли учить противному воле божественной? Тогда вси ученицы, говорит евангелист, оставльше Его бежаша. Когда взяли Иисуса Христа, ученики оставались еще при Нем; но когда Он сказал толпе, напавшей на Него, упомянутые слова, разбежались. Они, наконец, увидели, что уже нельзя будет более Ему уйти после того, как Он добровольно предал Себя, и объявил, что это совершается сообразно писаниям пророческим. По рассеянии учеников, Иисуса Христа приводят к Каиафе: Петр же идяше по Нем, и вниде видети кончину (ст. 58). Велика была любовь этого ученика: увидав, как убежали другие ученики, он все-таки не убежал, но остался и вошел со Христом во двор Каиафы. Без сомнения, и Иоанн сделал то же (Ин. XVIII, 15), но он был известен первосвященнику. Для чего же привели Христа в такое место, где все были собраны? Для того, чтобы все сделать по воле архиереев. Каиафа был тогда первосвященником, и у него там были все собраны: так они бодрствовали и не спали целую ночь ради этого. Не пасху они тогда совершали, как пишет евангелист, но не спали по этому самому делу. Евангелист Иоанн, сказав, что было утро, присовокупляет: тии не внидоша в претор, да не осквернятся, но да ядят пасху (Ин. XVIII, 28). Это что значит? То, что они ели пасху в другой день, и стремясь погубить Христа, нарушили закон. Христос не пропустил бы времени пасхи, но Его убийцы осмеливались на все, и нарушали многие законы. Так как они терзаемы были жестокою яростью против Него, и, часто покушаясь убить Его, не могли этого сделать, то теперь, взяв Его неожиданно, решились оставить даже пасху, чтобы исполнить свое кровожадное намерение. Вот почему и собрались все, и, составив сонм губителей, искали лжесвидетельства, чтобы своим коварным замыслам дать вид законного суда. Они не имели даже истинных свидетельств (Мк. XIV, 56): так беззаконен был их суд, так все было извращено и перепутано!
Беседы на Евангелие от Матфея.
И вот, один из бывших с Иисусом, простерши руку, извлек меч свой и, ударив раба первосвященникова, отсек ему ухо
См. Толкование на Мф. 26:50
И вот, один из бывших с Иисусом, простерши руку, извлек меч свой и, ударив раба первосвященникова, отсек ему ухо
Кто пребывает с Иисусом и имеет ум, последующий Иисусу, тот мстит за хулимого Учителя, как Петр, который, поскольку Иудеи страдали непослушанием, не внимая и закону, научающему слушаться всего, что скажет Христос (Втор. 18:15), отсек ухо служителю иерея. Он дал тем разуметь, что иерей есть раб непокорности закону и нужен меч для отсечения противления.
Письма. Книга I.
Недоумение XXXIX. Почему Иоанн пишет, что Пётр осёк ухо рабу архиерея, а прочие – что [это сделал] один из бывших со Христом (Ин. 18:10; Мф. 26:51; Мк. 14:47; Лк. 22:50)?
Разъяснение см. Ин. 18:10
И вот, один из бывших с Иисусом, простерши руку, извлек меч свой и, ударив раба первосвященникова, отсек ему ухо
У другого евангелиста [или: Евангелии] (Мк. 18:10) написано, что сделал это Петр по тому же побуждению пламенной души, как и прежде. А раб первосвященника называется [или: назывался] Малх; а отрезанное ухо - ухо с правой стороны. Должно сказать мимоходом, что Малх, т. е. царь, некогда народ иудейский, сделался рабом нечестия и жадности священников. И потерял он правое ухо, чтобы все незначительное в букве Писания слушать левым ухом. А Господь восстанавливает правое ухо у тех из иудеев, которые желают веровать, и род рабов обращает в царственный и священнический.
Толкование на Евангелие от Матфея.
Ст. 51-54 И вот, один из бывших с Иисусом, простерши руку, извлек меч свой и, ударив раба первосвященникова, отсек ему ухо. Тогда говорит ему Иисус: возврати меч твой в его место, ибо все, взявшие меч, мечом погибнут; или думаешь, что Я не могу теперь умолить Отца Моего, и Он представит Мне более, нежели двенадцать легионов ангелов? как же сбудутся Писания, что так должно быть
Петр был извлекшим нож, как говорит Иоанн (Ин. 18:10). А нож он имел при себе, как незадолго пред этим заклавший агнца, которого вкусили на вечери. Мы не осуждаем Петра, ибо он сделал это, ревнуя не о себе, а об Учителе. Господь же, приучая его к евангельской жизни, наставляет не пользоваться мечом, хотя бы и за Бога кто думал отметить. Отсекая ухо, Петр показывает, что иудеи больны были непослушанием. Потом Господь полагает изречение закона, что убийца сам должен быть убит, так как закон говорит то, что «взявшие нож от ножа и погибнут». Указывается этим, что будут истреблены от меча римлян иудеи, взявшие меч против Него. Не сказал, что «могу представить двенадцать легионов ангелов», но «умолить Отца Моего», говоря это благопромыслительно, как человек, по причине немощи учеников. Так как Он показал тогда много человеческого - пот, страх, то не было бы убедительным, если бы сказал: «Я могу Сам представить ангелов». Вместо двенадцати, говорит, учеников. Мне предстали бы двенадцать полков ангелов, если бы захотел Я. А легион - самый большой полк, в шесть тысяч всадников. Но должно, говорит, чтобы все это совершилось, дабы исполнились Писания, предвозвестившие все это. Иудеи злы не потому, что предвозвестили Писания, но так как иудеи имели все это совершить по злому произволению, то в Писаниях и изложено так Духом.
Толкование на Евангелие от Матфея.
И вот, один из бывших с Иисусом, простерши руку, извлек меч свой и, ударив раба первосвященникова, отсек ему ухо
См. Толкование на Мф. 26:50
И се, един от сущих со Иисусом, простер руку, извлече нож свой, и удари раба архиереова, и уреза ему ухо
Лука (22:49-50) написал: видевше же, иже беху с Ним, бываемое, реша Ему: Господи, аще ударим ножем; И удари един некий от них архиереова раба и уреза ему ухо десное. Иоанн (18:10) назвал и ударившего, говоря: Симон же Петр, имый нож, извлече его и удари архиереова раба и уреза ему ухо десное: бе же имя рабу Малх. В то время когда другие еще спрашивали, он как более горячий, не дождавшись ответа, ударил по голове, но отрезал ухо. Ученики имели два ножа, как сказал Лука (22:38), которые они взяли, вероятно, после вечери; ножи были настолько велики, что ими можно было пользоваться для отражения нападающих. Видя случившееся, Иисус Христос сказал: оставите до сего, и коснувшись уха его, исцелил его; это присоединил Лука (22:51). Словами: до сего Иисус Христос показал, что с премудрою целью раб первосвященника лишился уха, именно чтобы показать, что первосвященники завистью лишены были слышания пророчеств относительно Его, т.е. понимания их. Исцелением раба Он показал Свое милосердие к ним, и то, что мог бы отомстить им, если бы хотел; научил также делать добро тем, которые делают нам зло. Но каким это образом поражает мечом тот, которому заповедано не мстить? Прежде всего – он делал это не за себя, а за Учителя, а потом – был еще не совершен; но смотри, как много впоследствии он терпит и все это кротко переносит. Кто-нибудь может удивляться, как это не схватили и не убили учеников после случая с рабом первосвященника. Без сомнения, та сила, которая ослепила и повергла на землю, рассеяла и гнев за отсечение уха.
Толкование на Евангелие от Матфея.
И вот, один из бывших с Иисусом, простерши руку, извлек меч свой и, ударив раба первосвященникова, отсек ему ухо
(Мк. 14:47; Лк. 22:50; Ин. 18:10). Синоптики выражаются неопределенно — один из них, кто-то, некто из бывших с Иисусом и проч. Но Иоанн называет здесь Петра. В этом умолчании видят одно из доказательств раннего происхождения синоптических Евангелий, когда прямо упоминать имя Петра было опасно. Поступок Петра вполне согласуется с его обычною горячностью и несдержанностью. Но откуда у него взялся меч (μάχαιρα у всех евангелистов)? Был ли меч у одного только Петра или же и у других апостолов? Носили ли все они или один Петр свои мечи с дозволения Христа, или только, так сказать, без Его ведома? Вот труднейшие вопросы. Но как бы мы ни объясняли это место, мы должны твердо установить наперед, что здесь нет ни малейшего одобрения смертной казни, вопреки мнениям разных современных книжников, фарисеев и лицемеров, потому что даже с чисто априорной точки зрения ни в каком случае нельзя допустить, чтобы Христос, хотя бы только в исключительных случаях, когда-либо одобрял смертную казнь. Присутствие меча у Петра Златоуст и другие объясняли тем, что это был не меч, а просто нож, нужный для заклания пасхального агнца, взятый Петром с пасхальной вечери. Это мнение — единственное, которое может быть принято. Употребленное здесь слово μάχαιρα — лат. Culter, евр. хереб, означает прежде всего нож, который употреблялся при заклании жертвенных животных, потом кинжал и вообще короткий меч, а большой и широкий меч назывался ρομφαία. По всей вероятности, один Петр, — но едва ли Иоанн, приготовлявший вместе с Петром пасхальную вечерю (Лк. 22:8), — взял с собой этот нож, не спросясь Иисуса Христа, так как в противном случае трудно было бы объяснить дальнейшие слова Христа ст. 52 и сл. Нож взят был, конечно, не с военными целями, но на случай опасности, — предусмотрительность, весьма характеристичная для Петра. При взятии Христа Петр хотел защищаться, не рассуждая о том, что это было бесполезно. Он, простерши или протянув руку, “извлек” — вероятно, не из ножен, но привязанный — выражение у Ин. 18:11 “ножны” (у Матфея — место) может означать вообще всякое место, куда можно закладывать нож (θήκη), — и ударил первосвященнического раба, может быть, с намерением отсечь или рассечь ему голову, но, очевидно, промахнулся и отсек ему только ухо. “Ухо” по-гречески не ους, а ώτίον у Матфея и Иоанна, у Марка ώτάριον — уменьшительное от ους, и означает, собственно, “ушко.” Уменьшительные (τα ρονία — носики, то το όμμάτιον — глазок, στηθίδιον — грудка, χελύναον — губка, σαρκίον или σαρκίδιον — тельце, кусочек мяса) часто употреблялись в греческой народной речи.
Толковая Библия.
И вот, один из бывших с Иисусом, простерши руку, извлек меч свой и, ударив раба первосвященникова, отсек ему ухо
См. Толкование на Мф. 26:45