А сам отошел в пустыню на день пути и, придя, сел под можжевеловым кустом, и просил смерти себе и сказал: довольно уже, Господи; возьми душу мою, ибо я не лучше отцов моих

Так [смерть] — это страшилище, эту высшую степень наказания, эту главу зол, это возмездие за всякий грех он просит как желанного и хочет получить в качестве милости. До такой степени уныние ужаснее смерти: чтобы избежать первого, он прибегает к последней.

Если он думал, что смерть легче, то зачем он убежал, оставивши и отечество, и народ, чтобы не подвергнуться смерти? Почему он тогда избегал ее, а теперь ищет ее? Чтобы тебе знать и отсюда в особенности, насколько уныние тягостнее смерти. Когда потряс его один только страх смерти, он, естественно, делал все, чтобы избежать ее. А после того, как обнаружило свою природу уныние, поедая, истощая, убивая его своими зубами, сделавшись для него невыносимым, тогда, наконец, он счел, что самое тяжелое (т. е. смерть) легче его.

Письма к Олимпиаде. Письмо третье.

А сам отошел в пустыню на день пути и, придя, сел под можжевеловым кустом, и просил смерти себе и сказал: довольно уже, Господи; возьми душу мою, ибо я не лучше отцов моих

Вовсе не от женщины бежал столь великий пророк, но от сего мира. И не смерти он боялся, ибо сам предстал перед тем, кто искал его, но Господу сказал: Возьми душу мою. Он сносил скверну жизни и не стремился к ней; он бежал от мирских искушений, чумы порочности и нечестия безбожного поколения грешников.

О бегстве от мира.

А сам отошел в пустыню на день пути и, придя, сел под можжевеловым кустом, и просил смерти себе и сказал: довольно уже, Господи; возьми душу мою, ибо я не лучше отцов моих

Илия, в духе и силе которого пришёл Иоанн Креститель, по молитве которого с неба сходил огонь и расступались воды Иордана, опасался Иезавели и бежал. Изнурённый, он сел под кустом в пустыне, истощённый от ходьбы, просил себе смерти, говоря: Довольно уже, Господи; возьми душу мою, ибо я не лучше отцов моих. Кто скажет, что он не был праведен? И всё же страх (уж не говорю о женщине) перед человеком происходит от душевного смятения, о котором нельзя сказать, что оно без греха. Вот, Давид говорит: Господь за меня ~ не устрашусь: что сделает мне человек? (Пс 117:6).

Диалоги против пелагиан.

Ст. 4-8 А сам отошел в пустыню на день пути и, придя, сел под можжевеловым кустом, и просил смерти себе и сказал: довольно уже, Господи; возьми душу мою, ибо я не лучше отцов моих. И лег и заснул под можжевеловым кустом. И вот, Ангел коснулся его и сказал ему: встань, ешь. И взглянул Илия, и вот, у изголовья его печеная лепешка и кувшин воды. Он поел и напился и опять заснул. И возвратился Ангел Господень во второй раз, коснулся его и сказал: встань, ешь; ибо дальняя дорога пред тобою. И встал он, поел и напился, и, подкрепившись тою пищею, шел сорок дней и сорок ночей до горы Божией Хорива

Удрученный скорбью, пророк идет в пустыню - ту самую Аравийскую пустыню, по которой некогда странствовал народ Божий, и здесь под одним кустом растения дрока (евр. ротем, ср. Пс СXIX:4; Иов XXX:4; LXX: ὑποκάτω ´Ραθμέν; Vulg.: subter juniperum; слав.: под смерчием; русск. синод: под можжевеловым кустом) - растения, нередко встречающегося в Аравии и дающего употребительный там уголь (Пс CXIX:4), - отдался чувству глубокой скорби и сожалению о неудачах своей пророческой миссии, и это чувство, в связи с пламенной ревностью по Боге (сн. ст. 10, 14), вылилось у пророка просьбой или молитвой к Богу о смерти - об отнятии у него высочайшего дара милости Божией - жизни (ср. Пс LX:7; Притч III:2 и др. ): жизнь его представлялась ему не выполняющею своего назначения, и потому смерти по примеру предков он просит у Бога. Это желание и прошение пророка не было выражением малодушия и ропота с его стороны, иначе он не удостоился бы двукратного послания ангела [См. у А Глаголева. Ветхозаветное библейское учение об ангелах. Киев, 1900, с. 302] (ст. 5, 7) для укрепления его и научения. Подкрепившись указанной ангелом пищей, пророк идет к горе Божией Xориву и в 40 дней достигает ее. Xорив (LXX: Χωρήβ; евр. Xореб; Vulg.: Horeb, Исх III:1; XVII:6; XXXIII:6; Втор I:6; IV:10; 3 Цар VIII:9 и др.) именуется горой Божией и нередко в Библии отождествляется с Синаем. Обыкновенно их различают тем, что за Xорив принимают весь горный узел между аади Шуеб, Раха и Леджа, а за Синай - отдельный высокий пик, поднимающийся над ним к югу (Onomastic, 975). Сравнительно небольшое пространство от пустыни, прилегающей к Вирсавии, до Xорива в земле Мадиама пророк прошел 40 дней - вероятно, с продолжительными остановками и уклонениями от прямого пути (для избежания преследователей); прямой же путь в указанном направлении не превышал 50 верст (по Втор I:2 от Xорива до Кадес-Варни, лежащего несколько южнее Вирсавии, - 11 дней пути). 40 дней путешествия Илии к горе законодательства имеют аналогию с 40-дневным пребыванием Моисея на горе законодательства (Исх XXIV:18), и как Моисей провел 40 дней без пищи и пития (Исх XXXIV:28; Втор IX:9, 18, 25; X:10), так можно думать, постился во время 40-дневного пути к Xориву и пророк Илия («подкрепившись тою пищею»; слав. «иде в крепости яди тоя»; Vulg.: ambulavit in forti tudine cibi illius), страстно желая иметь Откровенние Божие о судьбе Израиля и собственной пророческой миссии.