Дал еси веселие в сердцы моем: от плода пшеницы, вина и елеа своего умножишася

И сказав это, указует совершенный признак добродетели: «дал еси веселие в сердце моем», вместо души и ума именуя сердце; потому что уму не свойственно услаждаться приманками порока. Веселию же сердца противопоставляет Пророк это вещественное и житейское изобилие, утверждая, что у имеющих в виду настоящее ценителем прекрасного бывает чрево. Ибо сказав, что у таковых умножились пшеница и вино, под именем части совокупил в слов услаждения чрева и все удовольствия пиршеств, занимающие первое место в числе всяких вещественных развлечений, попечение о которых не приводит ни к какому успешному концу. Ибо в естестве человеческом для мгновенного наслаждения нет никакого хранилища, в котором бы могли мы запасать для себя удовольствие, со всем тщанием приобретенное. Но когда сластолюбцам кажется, что овладели они чем-то, как обманчивый какой-то призрак мгновенно исчезает, и обращается это в ничто, и, по удалении таковой мечты, остается один ее след – стыд, отпечатлевающий в них глубокий и неизгладимый образ того, что прошло, так что, подражая в искусстве ловцам, можно по следам распознать природу зверя. Ибо ловцы, когда добыча и невидима, по следу узнают животное.

О надписании псалмов.

Дал еси веселие в сердцы моем: от плода пшеницы, вина и елеа своего умножишася

Укорив людей безрас­судных, он заимствует доказательство промысла Божия от людей благоразумных и здравых, и говорит: «ты исполнил сердце мое веселием» т.е. научил меня любомудрствовать, презирать предметы житейские, знать предметы истинные и постоянные, возвысил меня добрыми надеждами, руководил к будущей жизни, прежде наслаждения благами окрылил меня надеждою благ. Хорошо так сказал он.

В самом деле, если тот, кто надеется получить на­следство или достигнуть высокой власти, не только во время по­лучения, но еще прежде действительного получения, оживляется надеждою и во все это время приходит в восторг от ожи­дания, то представь, в каком состоянии должен быть тот, кто ожидает царства вечного и бессмертного и благ таких, «не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку» (1Кор.2:9). Поэтому он и говорит: «Ты исполнил сердце мое веселием». Это было действие величайшего промышления Божия, что Он еще тогда приготовил и сообщал такое благо. Если же люди более грубые, плотские и привязанные к земле не внем­лют этому, то уже не от Обещавшего, а от их невежества происходит недовольство и смущение. И не сказал просто: «Ты исполнил веселием», но: «сердце мое», выражая, что веселие его происхо­дило не от внешних предметов, не от рабов, не от золота и серебра, не от одежд, не от роскошного стола, не от ве­личия власти, не от великолепия жилища. Это – веселие не сердца, но одних только глаз. Многие из приобретших эти блага даже считают жизнь не в жизнь, носят в душе своей пещь огорчений, истощаясь от множества забот и терзаясь не­престанным страхом. А мое, говорит он, веселие не в этом, а в разумном сердце, бестелесной душе, помышляющей о бестелесном. Если радуют тебя блага настоящие, то и из них уразумей промышление Божие; но тем более научайся из благ будущих, чем они превосходнее, постояннее и неизменнее. Если то, что ты пользуешься богатством и благополучием, убеждает тебя в существовании промысла Божия, то тем бо­лее богатство небесное пусть приводит тебя к такому убеж­дению.

А если ты скажешь: почему те блага только в надежде и неизвестны? – то я скажу, что мы верующие считаем эти ожи­даемые блага более известными, нежели блага видимые: таково убеждение веры. Если же ты еще скажешь: почему мы не полу­чаем воздаяния здесь? – то я скажу, что здесь время трудов и подвигов, а там – венцов и наград. И это было делом промышления Божия, что труды и подвиги определены для настоящей жизни краткой и скоропреходящей, а награды и венцы отложены до жизни бессмертной и нестареющей. Но так как многие слабы душою, то Бог даровал им и чувственные блага. Таким образом, например, Он руководил народ иудейский. У них и богатство текло, и жизнь продолжалась до старости, и не было никаких болезней; истребление врагов и глубокий мир, трофеи и победы, доброчадие и многочадие, и все тому по­добное было даруемо повинующимся Богу. Но когда пришел Господь наш Иисус Христос, призывающий нас на небо, убеждающий презирать блага здешние, внушающий любовь к благам тамошним и отторгающий нас от всего житейского, то справедливо блага настоящие сокращены и все богатство за­ключено в благах будущих, так как мы сделались совер­шенными. Подобным образом детей, пока они малы, отцы за­бавляют обувью и одеждою, золотом и ожерельями; а когда они вырастут, то, оставив это, дают им нечто другое, боль­шее, как-то: право голоса в судилище, знатность в городе, известность при царских дворах, начальство и власть, откло­няя их от всякого детского честолюбия. Так точно поступил и Бог: желал отклонить нас от предметов малых и дет­ских, Он обещал блага небесные. Поэтому не прилепляйся к благам непостоянным и скоропреходящим и не будь малодушным. Впрочем, Он не совсем лишил тебя и этих благ. Так как существам, облеченным плотью и живущим в теле, невозможно быть и без них, то Он обильно подает нам и их. Вот почему и пророк, рассудив высоко и любомудро об этом виде промышления Божия и сказав: «Ты исполнил сердце мое веселием», присовокупляет следующее: «с того времени, как у них хлеб и вино <и елей> умножились». Этими словами он касается также немалой части промышления Божия, открывающегося в предметах видимых. Когда он говорит о пшенице, вине и елее и изобилии их, то разумеет и дожди, и благосостояние времен года, и недра земли возращающей и рождающей, и те­чение воздуха, и восхождение солнца, и перемены луны, и хоры звезд, и лето, и зиму, и осень, и весну, и искусство земле­дельца, и пригодность орудий, и множество других приспо­соблений, так как, если бы все это не содействовало, то плоды не могли бы образоваться и достигнуть зрелости. Таким обра­зом, когда он называет пшеницу, вино и елей, то подает мудрому повод заключать от части к целому, открывая море промышления Божия, видимого в предметах чувственных. Вот почему и Павел в одной речи своей, рассуждая о промысле Божием, отсюда же заимствует доказательство и говорит: «подавая нам с неба дожди и времена плодоносные и исполняя пищею и веселием сердца наши» (Деян.14:7). Пророк, не желая говорить излишнего, не упоминает о всем другом, о плодах земных, о плодах древесных, о родах растений, о родах семян, о родах трав, лугов, цветов, садов, и тому подобном, и упо­требляет собирательные названия предметов, необходимых для нашей жизни, давая чрез них разуметь и другие. Все это Бог не только подает нам, но подает с изобилием и каждый год. А если иногда и сокращает свои дары, то и этим опять показывает свое промышление, пробуждая многих от лености и заставляя их просить этих благ от Него.

Беседы на псалмы. На псалом 4.

Дал еси веселие в сердцы моем: от плода пшеницы, вина и елеа своего умножишася

См. Толкование на Пс. 4:7

Дал еси веселие в сердцы моем: от плода пшеницы, вина и елеа своего умножишася

Дал еси веселие в сердце моем

Или то есть по причине явленного Богом заступления в приложении к самому пророку, или же вследствие наименования верующих именем Христовым (в приложении к христианам).

От плода пшеницы, вина и елея своего умножишася

Речь идет снова о плотоутодниках, именно что они, как говорит пророк, получив все в изобилии от безмерного божественного человеколюбия, все таки помышляют о земном. Пророк исчисляет и самые блага, дарованные им: плод, говорит, пшеницы, и вина, и елея умножен им, то есть насыщены они исчисленных благ, под которыми, как более сутцественными, без сомнения должно разуметь и прочие роды пищи.

Дал еси веселие в сердцы моем: от плода пшеницы, вина и елеа своего умножишася:

То есть: когда я о сем размышляю, то нахожу в сердце моем приятное некое удовольствие, бываю весел, и восхищаюся любовию к Богу. Что бо есть сладчае сего, как человеку помышлять о себе, что он есть живый образ существа прекраснейшаго, каков есть Бог? Но понеже не все сие чувствуют, сего ради Давид не глаголет: дал еси веселие в сердцах их, но: дал еси веселие в сердце моем: что одни токмо праведные и благочестивые сказать о себе могут.

От плода пшеницы, вина и елея своего умножишася. Присовокупляет иный довод, дабы люди познали, что Бог есть виновник благ, как земных, так и небесных. Ибо никто иный, как Он, умножает на земли жита, и производит плоды, яко-то вино и елей, о чем и блаженный Павел свидетельствуя, глаголет: не несвидетельствована Себе остави Бог, благотворя, с небеси нам дожди дая, и времена плодоносна, исполняя пищею и веселием сердца наша (Деян. 14:17). Отсюду человеки изобилуют пшеницею, вином и елеем, и всеми временными благами; ибо под именем трех оных вещей, пшеницы, вина и елеа, заключает и прочая благая, естеству человеческому необходимо нужная и полезная, обличая безумие людей, которые, обнося в руках своих Божественные дары и со избытком благими Его наслаждаяся, но яко ничего не имея, дерзают говорить: кто явит нам благая?

Толкование на Псалтирь, по тексту еврейскому и греческому.

Дал еси веселие в сердцы моем: от плода пшеницы, вина и елеа своего умножишася

См. Толкование на Пс. 4:7

Дал еси веселие в сердцы моем: от плода пшеницы, вина и елеа своего умножишася

См. Толкование на Пс. 4:7

Дал еси веселие в сердце моем: от плода пшеницы, вина и елеа своего умножишася

В этих изречениях Давид представляет как бы очевидное доказательство милости и благодеяний Божиих, изливаемых как на него, так и на тех, которые говорят: «кто явит нам благая?» Несмотря на то, что на меня, говорит он, нападают враги мои, меня гонят и преследуют, я не печалюсь, в сердце моем радость; Ты, Господи, дал eси веселие в сердце моем, а они, жестокосердые, любящие суету и ищущие ложь, хотя тоже изобилуют всеми вещественными благами, от плода пшеницы, вина и елеа своего умножишася (под пшеницею, вином и елеем разумеются и другие блага), но в своем ожесточении и ослеплении как будто не видят Щедрого Подателя и Раздаятеля благ и дерзают говорить: где блага Божии? Кто их даст нам?

Объяснение священной книги псалмов.